Олег Матвейчев - Ватник Солженицына

Теперь возьмите «Архипелаг». Там никто не меняется, там все ясно с самого начала, там ясно, где добро, а где зло, там все как в бразильских телесериалах: есть добрая рабыня Изаура или Мария Лопес и злой Луис-Альберто, злой по непонятной причине, просто некий карикатурный злой злодейский злодей. Поэтому читать «Тихий Дон» – это все равно, что самому пройти через горнило эпохи, измениться и стать сильнее, мудрее, а прочитать «Архипелаг» – это все равно, что посмотреть пустой и плоский телесериал.

Первым человеком, заговорившим о возможности получения Солженицыным Нобелевской премии, был, по всей вероятности, Лев Копелев. С 1960 года он работал старшим научным сотрудником Института истории искусств АН СССР и имел широкие связи в ученых и литературных кругах зарубежья.

В апреле 1967 года Копелев познакомил Солженицына с Ольгой Карлайл – известным американским литературоведом, внучкой Леонида Андреева и женой потомка Томаса Карлейля, знаменитого британского политического философа. Александр Исаевич обратился к Ольге Вадимовне с просьбой помочь ему с изданием за границей романа «В круге первом». Тогда же он сообщил ей о готовящемся «Письме съезду» писателей.

Провожая американку после той встречи, Копелев по дороге заговорил с нею о Солженицыне. «Он твердил, – вспоминает Карлайл, – “ Александру Исаевичу нужна Нобелевская премия. Это крайне важно, Ольга Вадимовна, прошу Вас, примите это к сведению. Надо во что бы то ни стало постараться организовать”» 253 253 Андреева-Карлайл О. Солженицын: В круге тайном // Вопросы литературы. 1991. №1. С. 198. .

Просьба выглядела, что ни говори, странной. И не только потому, что Солженицын был писателем, за рубежом, мягко говоря, малоизвестным, но и потому, что все его опубликованное литературное наследие составляло одну небольшую повесть и несколько рассказиков.

И все же Карлайл взялась помочь протеже своего друга и подключила к пропаганде творчества Солженицына в США бывшего дипломата Томаса Уитни и журналиста Гаррисона Солсбери – помощника главного редактора «Нью-Йорк Таймс». «Если учесть связи Т. Уитни и Г. Солсбери, а также самой О. Карлайл, которая, по некоторым данным была знакома с братьями Робертом и Эдвардом Кеннеди, – пишет Александр Островский, – получается, что весной-летом 1967 года за границей начал раскручиваться влиятельный маховик поддержки А.И. Солженицына» 254 254 Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. С. 213. .

Уже в сентябре 1967 года Карлайл прилетела в Москву, чтобы утрясти с Солженицыным конкретные практические вопросы, связанные с изданием «Круга». Выход романа планировался на июнь следующего года в издательстве Harper and Row.

В 1968 году Александр Солженицын был назван за рубежом в числе кандидатов на Нобелевскую премию. К этому времени его имя уже было известно за границей благодаря скандалу с «Письмом к съезду». Однако все его собрание сочинений, изданное к этому времени во Франкфурте-на-Майне, пока могло уместиться в одном маленьком томике. На «выдающийся вклад» это не тянуло. Новые публикации нужны были, как воздух!

В сентябре 1968 года в Harper and Row вышел на английском языке долгожданный «Круг». И понеслось!..

Только в 1968-1969 годах романы «В круге первом» и «Раковый корпус» вышли за границей на русском языке и в переводах на английский, итальянский, французский, немецкий, японский, голландский, шведский, датский, испанский и норвежский. Кроме того, во Франкфурте-на-Майне «Посев» переиздал однотомник «Сочинений» Солженицына.

«Все эти публикации были осуществлены примерно в течение одного года, что свидетельствует о хорошо спланированной и организованной издательской акции, которая требовала значительного первоначального капитала. По замыслу ее организаторов, она должна была оказать определенное влияние на решение комитета по присуждению Нобелевских премий. Позднее Ольга Карлайл прямо писала, что рассматривала издание романа «В круге первом» как средство помочь А.И. Солженицыну получить Нобелевскую премию. Однако в 1968 г. этот издательский залп оказался холостым» 255 255 Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. С. 250. .

И в следующем, 1969 году премия пролетела мимо, что крайне расстроило Солженицына: «В четвертый четверг октября объявили Нобелевскую премию по литературе – и не мне» 256 256 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №7. С. 116. .

На следующий год Солженицына выдвинули в третий раз, что писатель расценил как событие рубежное. Позднее он вспоминал: «Для меня 1970 был последний год, когда Нобелевская премия еще нужна мне была, еще могла мне помочь. Дальше уже – я начал бы битву без нее. Приходила пора взрывать на Западе “Архипелаг”. Уже я начал исподволь готовить публичное к тому заявление» 257 257 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №8. С. 11. .

Если в 1968 году фамилия Солженицына была мало кому известна, то в 1968-1969 годах благодаря тому залпу, который был произведен издательствами Harper and Row и The Bodley Head его произведения разошлись по всему миру. Его популярность за границей еще более увеличилась после того, как он был исключен из Союза писателей.

8 октября 1970 года Нобелевский комитет объявил о решении присудить премию в области литературы Александру Солженицыну, СССР.

Добрую весть застала триумфатора в подмосковной Жуковке, где он приживался в это время у Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Соседи-остряки с тех пор шутили, что у Ростроповичей даже сторож на даче – нобелевский лауреат 258 258 Вишневская Г. «Родину дает нам Бог» // Книжное обозрение. 1990. 9 февраля. .

Формулировка, которой сопровождалась премия, (предложил ее, как потом выяснилось, Франсуа Мориак) звучала так: «За нравственную силу, с которой он продолжил извечную традицию русской литературы» 259 259 Слово пробивает себе дорогу. С. 415. . То есть, получалось, что Солженицын награждался не за литературные достоинства его текстов, а за его общественную позицию.

Политическую подоплеку присуждения Солженицыну Нобелевской премии признавала и западная пресса. Комментируя это решение, лондонская «Таймс» в редакционной статье писала: «На Западе работы Солженицына привлекли к себе особое внимание явно из-за политического смысла». Боннская «Вельт» сформулировала ту же мысль еще откровеннее: «Присуждение Нобелевской премии Солженицыну является политической демонстрацией».

Многие газеты не без удовольствия вспоминали и о финансовой составляющей премии – на Западе были уверены, что Солженицын чрезвычайно беден даже по советским меркам и живет впроголодь. Ну так хорошо: хоть поест теперь вволю!..