Олег Матвейчев - Ватник Солженицына

«Даже заблуждения Толстого были заблуждениями гения, они пронизаны болью и покаянием, – напоминает писатель Григорий Бакланов, – а тот, кого пытаются равнять с ним, занят самоутверждением и сводит, сводит счеты с теми, кто когда-то помогал ему и даже жизнь за него положил, как тот несчастный Вадим Борисов, который бросил свое дело, пошел целиком в услужение Солженицыну, публиковал его книги в первые годы перестройки, а потом потребовали от него строгой бухгалтерской отчетности, которой и быть в те годы не могло, и обвинили его в мошенничестве, и он вскоре умер. Но и мертвого, не способного себя защитить, чтоб и на его детей пал позор, Солженицын припечатал словом в своем ныне публикуемом “Зернышке”, которое никак не затерялось “меж двух жерновов”, а наоборот, эти жернова отлично сумело использовать: “Ошибку – можно простить и миллионную. Обмана – нельзя перенести и копеечного”» 511 511 Григорий Бакланов. Кумир… .

Да что там Решетовские, Твардовские, Чуковские да Воронянские! Он своих, солженицынских, детей не жалел, собираясь ради идеи, ради правды пожертвовать жизнями трех малолетних сыновей. Описывая события, предшествовавшие изданию своей главной книги, он вспоминает в «Теленке», что на той случай, если бы встал вопрос: жизнь детей или издание «Архипелага», им и его женой Натальей Дмитриевной было принято «сверхчеловеческое» решение – « наши дети не дороже памяти замученных миллионов, той Книги мы не остановим ни за что» 512 512 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №8. С. 46-47. .

Вот это мы понимаем – христианская самоотверженность! Наверняка Солженицын уже и иконку со своим ликом заказал написать, готовясь к канонизации…

В 1994 году, вернувшись на родину, Солженицын сложил новую молитву (на сей раз о России). Эта молитву, которая также немедленно стала достоянием общественности, Солженицын произносил каждый день до самой смерти. В ней он просил Бога: «Отче наш Всемилостивый! Россиюшку Твою многострадную не покинь в ошеломлении нынешнем, в ее израненности, обнищании и в смутности духа. Господи Вседержитель!» 513 513 Эриксон Э. Мировоззрение Солженицына. С. 50. .

Смутность духа – это ведь больше про самого Солженицына, чем про ельцинскую Россию! Пережив нелегкое десятилетие, Россия поднялась, сосредоточилась, вернулась на свой трудный и славный путь. Солженицын пребывал в смутности духа до гробовой доски, и не бывало у него даже редких минут просветления. Все, что двигало им всю жизнь, было: гнев, ненависть, ложь, тщеславие и гордыня.

Но если христианство было внутренне чуждым для Солженицына, если не желал и не умел он следовать христовым заповедям, не находил в себе душевных сил для любви, прощения, терпимости, то зачем ему вообще этот маскарад с крестами и молитвами? Да все для того же самопиара, для придания себе в глазах людей облика мудреца и праведника, для того, чтобы впредь каждый его поступок или высказывание расценивались как априори высоконравственный. (Да и просто модно это было – вспомним, время-то было какое, все иконы коллекционировали). В общем, Солженицын был христианин для пользы дела.

В записных книжках Варлам Шаламов приводит диалог с одним писателем:

«– Для Америки – быстро и наставительно говорил мне мой новый знакомый, – герой должен быть религиозным. Там даже законы есть насчет этого, поэтому ни один книгоиздатель американский не возьмет ни одного переводного рассказа, где герой – атеист, или просто скептик, или сомневающийся.

– А Джефферсон, автор Декларации?

– Ну, когда это было. А сейчас я просмотрел бегло несколько ваших рассказов. Нет нигде, чтобы герой был верующим. Поэтому, – мягко шелестел голос, – в Америку посылать этого не надо…

Небольшие пальчики моего нового знакомого быстро перебирали машинописные страницы.

– Я даже удивлен, как это вы… И не верите в Бога!

– У меня нет потребности в такой гипотезе, как у Вольтера.

– Ну, после Вольтера была Вторая мировая война.

– Тем более.

– Да, дело даже не в Боге. Писатель должен говорить языком большой христианской культуры, все равно – эллин он или иудей. Только тогда он может добиться успеха на Западе» 514 514 Шаламов В.Т. Записные книжки. С. 362. .

По всему выходило, что для собеседника Шаламова религиозность была не выстраданным и выношенным убеждением, а просто товаром, за который хорошо платят.

Собеседником этим был Солженицын.

Уехав на Запад, он успешно капитализирует свой образ богомольца. Западные критики и философы будут сравнивать Солженицына с Достоевским, называть его «вторым, Истинным правительством» своей страны и радоваться, что политика в его трудах не заслонила их подлинного, духовного значения.

Александр Солженицын был нужен Западу именно таким – не злобствующим фанатиком, брызжущим слюной из-под бороды, а степенным, крепко верующим в Бога духовидцем. Таким они хотели его видеть, и та премия Темплтоновская нужна была, чтобы укрепить положение Солженицына как духовного лидера эпохи. Они старались…

На пресс-конференции в Стокгольме по поводу получения Солженицыным Нобелевской премии лауреату задали вопрос:

– Господин Солженицын, являетесь ли вы сами христианином?

– Я думаю, что это ясно из моих книг 515 515 Солженицын А.И. Пресс-конференция в Стокгольме, 12 декабря 1974 г. // Солженицын А.И. Публицистика. Т. 2. С. 200. , – ответил лауреат.

И все понимающе закивали головами, мол, к чему этот вопрос? неужели не заметно, что с каждой страницы солженицынских книг льется божья благодать? Однако когда в 1983 году было решено вручить Солженицыну премию Темплтоновского фонда, его эксперты столкнулись с неожиданной проблемой: в творчестве соискателя не было совершенно ничего, что можно было хоть за уши притянуть к формулировке «За прогресс в развитии религии». Не приложишь ведь к заявке нательный крест и крашеные яйца. После долгих поисков решено было « положить в присуждение » (выражение А.С.) коротенькое стихотворение из «Архипелага» и ту самую «Молитву», которая гуляла по самиздату.

Пророк и религиозный мыслитель оказался из Солженицына дутый, на Западе это смекнули быстро. А вот в новой России он пришелся ко двору и по сердцу. Свежеокрещенная интеллигенция приняла его как носителя Самых Главных Истин, не столько идеализировав, сколько идолизировав вернувшегося на родину вермонтского затворника.

Этих постсоветских людей легко понять, им нужно мировоззрение. В советском, коммунистическом мировоззрении они разочаровались, в либерально-демократическом еще раз разочаровались уже в девяностые годы, что остается из этой «троицы» Нового времени (либерализм, социализм, консерватизм)? Остается консерватизм, поэтому в России начала XXI века такой невиданный спрос на консерватизм и такой невиданный религиозный подъем!