Олег Матвейчев - Ватник Солженицына

А тут и Солженицын – в самый раз! Кто еще так вдохновенно воспевал старую российскую Империю и критиковал равно и февральских революционеров, и октябрьских? Не случайно и хоронят Солженицына в Донском монастыре, куда недавно перенесены останки консерватора-философа Ильина, не случайно и самый модный религиозный журнал «Фома» посвящает Солженицыну целые номера, и слова «пророк» там звучат на каждой странице.

Искренне жаль всех наивных верующих людей, которые купились на фальшивую солженицынскую бороду и религиозность. Хотя это, безусловно, их выбор.

Так уж устроено: где появляется Пророк, там создается секта. Секта Солженицына – это типичная тоталитарная секта. Вся жизнь ее адептов посвящена Главному Делу – воплощению в жизнь заветов Пророка. Пророку подражают во всем – перенимают его привычки, манеру говорить. Вдову Солженицына Наталью Дмитриевну сегодня уже и понимают с трудом – настолько въелись в ее язык пресловутые «языковые расширения».

Стратагема № 15

Создайте секту.

Члены этой секты убеждены в непогрешимости своего лидера и не терпят иных мнений, кроме единственно верного. Чуть что, едва только кто-то обронит хотя бы одну неосторожную фразу, выразит малейшее несогласие с Генеральной Линией – начинается травля.

Так было совсем недавно с Юрием Поляковым. Опубликованный на портале газеты «Культура» (20.09.2014) комментарий главного редактора «Литературной газеты», где он называет «неуместным» заблаговременный предъюбилейный ажиотаж в связи с приближающимся столетием Солженицына и призывает не возвеличивать сверх меры писателя, призывавшего американцев начать войну против СССР, вызвал у «свидетелей Солженицына» настоящую истерику. Свое возмущение выразили и Наталья Солженицына, и Людмила Сараскина, и актер Евгений Миронов, назвавший Полякова подлецом, и, разумеется, Дмитрий Быков – куда же без него! Полякова заклевали, портал «Культура» удалил его комментарий, но солженицынцы не успокоились и продолжают вертеть головой по сторонам в поиске новой жертвы.

Непонятно только, чем все это отличается от того Гулага, который описывал Солженицын? И не та ли самая это цензура, которую так ненавидел и с которой так яростно боролся Учитель свободы?

Эта книга дописывается в самом начале 2018 года. Этот год имеет все шансы официально стать Годом Солженицына – именно с такой просьбой планирует обратиться в ЮНЕСКО наше Министерство иностранных дел. «В случае принятия ЮНЕСКО положительного решения, 11 декабря 1918 года – день рождения Александра Солженицына – будет включен в список памятных дат ЮНЕСКО, имеющих особое значение для всего человечества», – сообщил журналистам на пресс-конференции вице-премьер – руководитель аппарата правительства РФ Сергей Приходько.

Можно сколько угодно негодовать по поводу очередной благоглупости нашего правительства и обвинять его в воспевании предателей и врагов нашей страны. Можно выходить на одиночные пикеты, замазывать краской мемориальные доски и публично сжигать перед зданием МИДа «Архипелаг Гулаг». Но можно поступить иначе – и самим признать 2018 год Годом Солженицына, но в ином смысле – а именно как важную веху на пути освобождения страны от оков солженицынской лжи.

Солженицын был, от этого никуда не деться. И как ни парадоксально это прозвучит, мы должны быть ему за это благодарны. Просто за то, что он был – а если бы его не было, то его следовало придумать, причем придумать именно такого, какой он есть, насквозь лживого и продажного мерзавца, разрекламированного на весь мир.

Не нами подмечено, что история развивается по законам драмы. Эти законы были открыты еще Аристотелем. Драма – трехчастна, в ней есть завязка, кульминация и развязка. Причем, в развязке должна произойти перипетия, то есть «перемена участи»: положительный персонаж может оказаться главным негодяем, а отрицательный – героем. То есть, в любом сюжете должно присутствовать внутреннее движение, обусловленное теми или иными противоречиями.

Так и в истории. Всякое великое дело должно быть не просто воспринято и понято в своей позитивности – оно должно пройти горнило испытаний, оно должно пройти через свое отрицание, а потом через отрицание отрицания. Это соответствует знаменитой схеме Гегеля, согласно которой развитие идеи проходит три стадии: тезис – антитезис – синтез, или положение – отрицание – отрицание отрицания. При этом последний акт – отрицание отрицания – самый важный.

Другой немецкий философ, во многом противоположный Гегелю – Фридрих Ницше, также говорил о необходимости «утверждения утверждения», то есть удвоения любого действия воли, его повторения, если оно хочет быть настоящим.

Историю послевоенной России тоже можно рассматривать как трехчастную драму.

Когда мы победили фашистов в 1945 году, это был первый акт драмы, это говоря словами Гегеля, был тезис. И мы, конечно, стали петь песни об этой победе, снимать фильмы, писать книги… Но это все напоминает действия человека, который помог детскому дому и всем об этом рассказывает целый год. Это очень нравится ему самому, но это не работает на внешнюю публику, и это не работает на будущие поколения. Скажите, как должны реагировать европейцы на наши фильмы о войне и наши книги о солдатах-героях, если европейцы – это мелкие трусы, которые испугались Гитлера? Да каждый такой фильм – это удар по их самолюбию, поэтому они старались игнорировать наши саги и былины, в лучшем случае.

Теперь возьмем молодое поколение в нашей стране, которое не воевало. Им рассказывают, какие молодцы были их отцы и деды. А читается: «не то, что вы», «не то, что нынешнее племя, богатыри – не вы!»…

Был такой феномен, получивший название «дети победителей». Эти дети героев вырастали «забитыми по шляпку» своими харизматичными отцами, они были одержимы «эдиповым комплексом», тайно ненавидели жестких и властных отцов и хотели только одного – чтобы надоевшая ненавистная отцовская пропаганда уже когда-нибудь кончилась: «Ой, опять фильм про войну… Давайте лучше посмотрим про ковбоев…».

Именно эти «закомплексованные европейцы» и эти «сынки победителей» и стали первыми жадными и благодарными читателями солженицынских книг. Это была сладкая месть отцам-победителям в СССР. А в Европе это была месть русским, которые единственные не легли под Гитлера, и теперь кичатся этим.

Книги Солженицына и вообще вся «холодная война» – это не что иное, как второй акт всемирной драмы, или, говоря гегелевским языком, это « этап отрицания». И это отрицание доходит до самой страшной кульминации: антигерой фактически побеждает героя, тот лежит поверженный, а антигерой-злодей наслаждается тем, что делает наложницами жен и дочерей героя, грабит его имущество, оскверняет его святыни…