Виктор Наумов - Царевна Софья

— Будь по-вашему, собор в пятницу.

Посетители ушли от князя очень довольные, тем более что он уверил:

— Рад вам, братия, помогать, а того и в уме не держите, что по-старому вас казнить, вешать и в срубах жечь. Я вам в том бога свидетеля представляю, за то рад стоять.

Историк В. И. Буганов весьма точно оценил политическую игру начальника Приказа надворной пехоты: «Хованский, как видим, выступает как „царский боярин“, обеспокоенный тем, чтобы в связи с предполагаемым диспутом о вере не произошло „великого смятения“ среди народа в канун царского венчания. Но желая использовать в своих целях движение раскольников, с помощью которых этот сановный и ничтожный человек хотел бы укрепить свое положение и ослабить влияние Софьи, патриарха и других своих противников в борьбе за власть, он всячески подчеркивает свою приверженность старой вере, раздает нереальные обещания о поддержке, клятвы, упоминает имя Божие всуе». {110} 110 Буганов В. И . Указ. соч. С. 215. Это замечание верно, за исключением, пожалуй, излишне строгой характеристики Ивана Андреевича как «ничтожного человека».

В назначенный день стрелецкие выборные отправились к Хованскому:

— Когда, государь, изволишь отцам приходить на собор?

— Через два часа.

В положенный срок вожди старообрядцев явились в Кремль. Никита нес крест, Сергий — Евангелие, монах Савватий, незамедлительно прибывший в Москву из убежища в волоколамских лесах, держал в руках икону Страшного суда. Хованский велел провести раскольников в Ответную палату и сам вышел к ним в сопровождении дьяков, подьячих и «всех чинов людей».

— Коей ради вины пришли, отцы честные? — изобразил он неосведомленность.

— Пришли мы побить челом о старой православной вере, чтоб велено было патриарху и архиереям служить по-старому; а если патриарх не захочет служить по-старому, то пусть даст ответ, чем старые книги дурны. А мы всякие затеи и ереси в их новых книгах вконец обличим!

Хованский взял у раскольников челобитную и понес ее «в Верх к царям государям». В царских апартаментах было проведено короткое совещание с участием Софьи и патриарха, на котором принято решение отложить диспут до июля. Хованский сообщил расколоучителям:

— Будет против вашей челобитной дело недели на три, не токмо еще книги свидетельствовать; великое сие дело Божие. Патриарх у царей государей упросил отложить о сем деле до среды. В среду приходите после обедни.

Старообрядцев, естественно, беспокоил вопрос, каким образом будут венчать на царство Ивана и Петра. Хованский постарался успокоить Никиту Пустосвята и его сподвижников:

— Я вам говорил прежде сего, что царей государей станут венчать по-старому.

Разумеется, князь обманывал легковерных «отцов». Для него важно было, с одной стороны, поднять свой престиж в стрелецкой среде, а с другой — обеспечить сохранение порядка в столице.

Сразу же после совещания патриарх Иоаким, испугавшись, что «будет лишен славы и сана своего», начал подкупать выборных от стрелецких полков, «повелел поить их разными питьями» и посылал «дары великие, чтобы не поборники были православию». Эти действия принесли свои плоды; по свидетельству Саввы Романова, патриарх «тако иных слабоумных улести в свою волю». {111} 111 Романов С . История о вере и челобитная о стрельцах // Летописи русской литературы и древности, издаваемые Н. С. Тихонравовым: В 5 т. Т. 5. М., 1863. С. 119.

Тем временем в стрелецких полках происходил сбор подписей под раскольнической челобитной. Приверженцев новой веры и ревнителей старообрядчества набралось примерно поровну. Кроме того, многие стрельцы-раскольники тоже не желали подписывать опасный документ:

— Нам за что прикладывать? Мы отвечать против челобитной не умеем и как руки приложить, так и ответ давать против патриарха и властей. А всё то дело не наше, сие дело патриаршее; мы и без рук рады тут быть да стоять за православную веру и смотреть правду, а по-старому не дадим жечь да мучить.

Таким образом, значительная часть стрельцов изначально отказалась от активного участия в раскольническом движении. Впоследствии колебания в стрелецкой среде были умело использованы царевной Софьей.

Утром 3 июля стрелецкие представители отправились к Хованскому с вопросом: когда расколоучителям следует прийти на собор? До князя уже дошли слухи о спорах среди стрельцов, поэтому он решил уточнить позицию выборных:

— Приказали мне цари государи вас вопросить, все ли вы полки заедино хотите стоять за старую христианскую веру?

Ответ был единодушным:

— Мы, государь, царский боярин, все полки и чернослободцы заедино рады стоять за старую православную христианскую веру. Не только стоять, но и умереть готовы!

Хованский передал Софье ответ стрелецких выборных и получил приказ идти с ними к патриарху. К группе стрельцов присоединились несколько ревностных раскольников из московских черных (не освобождавшихся от налогов, то есть непривилегированных) слобод. Патриарх вышел к ним навстречу; выборные склонились к его руке для благословения, но чернослободцы их примеру не последовали.

— Зачем, братия, — спросил Иоаким, — пришли к нашему смирению и чего от нас требуете?

От имени стрельцов ответил Хованский:

— Пришли, государь святейший патриарх, к твоему благословению всяких чинов люди побить челом о исправлении православной веры христианской, чтоб служба была в соборной церкви по старым книгам.

Далее произошел диспут, который стал прологом соборных прений о вере. От имени раскольников говорили стрелец Алексей Юдин и чернослободцы Павел Даниловец и Савва Романов. Их оппонентами были патриарх и нижегородский митрополит.

— Что за ересь и хула двумя перстами креститься? — вопрошал Даниловец. — За что тут жечь и пытать?

Патриарх отвечал не очень убедительно, явно искажая факты:

— Мы за крест и молитву в срубах не жжем и не пытаем; мы за то жжем, что нас еретиками называете и не повинуетесь святой соборной и апостольской Церкви; а кто как хочет, так и крестится — двумя ли перстами, тремя ли или всею дланью, то всё едино, лишь бы знамение на себе вообразить, и мы о том не истязуем.

То же утверждал митрополит:

— Мы никогда за крест и молитву не жжем, но за их, раскольников, непокорство, что возмущают народ в храмы не ходить и не исповедуются у священников и тем множество народу от Церкви отлучили.

Савва Романов, служивший прежде в нижегородской митрополии, быстро уличил бывшего начальника во лжи, приведя факты, как в Нижнем Новгороде людей пытают, жгут и сажают в тюрьму «за двоеперстие и творение молитвы по-старому».

Потом начался спор патриарха с Даниловцем и Романовым по поводу никонианского искажения священных текстов, причем мнение официальной Церкви показалось присутствовавшим при диспуте стрельцам неубедительным: