Виктор Наумов - Царевна Софья

В феврале 1683 года холопы, взявшие отпускные грамоты во время стрелецкого восстания, были биты кнутом и возвращены помещикам, поскольку «они свободу себе учинили воровством». {192} 192 Там же. № 992. С. 499–500.

Второго марта 1683 года Софья и бояре на основе доклада Троекурова постановили: «…в тех статьях пополнить и из иных статей убавить. А что в тех статьях пополнено и отставлено, и то писано в сих статьях ниже сего». Был принят Наказ сыщикам — обширный свод законов и правил, имевших отношение не только к сфере сыска беглых, но и к нормам крепостного права в целом. {193} 193 См.: Там же. № 998. С. 502–513. Первые три статьи составил приведенный дословно текст указа 1658 года, закреплявший результаты приписки крестьян к городским посадам и предписывавший возвращение назад беглецов из городов, поселившихся по засечной черте [11] Засечные черты — линии оборонительных сооружений на южных и юго-восточных окраинах России, созданные для защиты от набегов кочевников и состоявшие из лесных завалов-засек, чередовавшихся с частоколами, земляными валами и рвами в безлесных промежутках и крепостями на дорогах. до 1653 года.

Статьи с 4-й по 11-ю, опиравшиеся на указ от 13 сентября 1661 года, предусматривали наказание приказчиков дворцовых и черносошных земель. 5-я статья устанавливала штраф в десять рублей в год за каждого беглого, принятого до сентября 1661 года, а после этой даты — 20 рублей «за всякого человека с женою и с детьми… а буде не женат, по дватцати ж рублев». Интересно, что отменялось наказание кнутом приказчиков, а вся ответственность за прием беглых возлагалась на самих помещиков и вотчинников, с которых предписано было «имать пожилые деньги» за весь срок удержания беглых крестьян в своих владениях.

Абсолютно новая 6-я статья Наказа определяла размер денежных штрафов с сыщиков в случае нарушения ими законов, а также предусматривала денежное взыскание «за бесчестие» с лиц, подавших ложное челобитье о неправомерных действиях сыщика. 7-я статья, также разработанная на заседании 2 марта 1683 года, предоставляла рассрочку в уплате пожилых денег (100 рублей в месяц) тем укрывателям беглых, у которых «пожилых денег взять нечего». В случае неуплаты с рассрочкой виновного следовало подвергнуть «жестокому наказанию» кнутом. Тем самым 7-я статья фактически сводила на нет 4-ю и 5-ю.

Последующие статьи Наказа регламентировали мелкие вопросы, связанные с порядком возвращения беглых законным владельцам. Так, 15-я статья включала в себя указ 7175 (1666/67) года о розыске беглых крестьян, поселившихся на пустых землях. Интересный пример самостоятельного законотворчества Софьи и ее советников представляет собой 18-я статья — о беглых крестьянах и холопах, которые «своруют, напишут себе отпускные воровские и имена себе переменят, и прямых своих помещиков и вотчинников утаят». Составители значительно дополнили и развили норму закона о подложных отпускных: «…кто тое воровскую отпускную составит, и тем по розыску чинить наказанье, бить кнутом, а у кого они с теми отпускными жили, и на тех людей пожилых денег не имать для того, что они тех людей принимали к себе с отпускными. А будет по розыску объявится, что тое отпускную составили те люди, которые тех беглых людей принимали, и тем людем за то их воровство чинить наказанье, бить кнутом же, да на них же имать зажилые деньги».

Важному вопросу в развитии крепостного права — юридической силе документов-крепостей посвящена 28-я статья Наказа сыщикам. Повторив норму указа 1665 года о действительности крепостей на крестьян и холопов, которые зарегистрированы в приказах, Софья и бояре дополнили ее новым решением: старые крепости на беглых крестьян и холопов, не записанные в приказах, должны тем не менее служить основанием возврата беглых прежним владельцам, если не оспорены крепостями, записанными в приказах; в случае же возникновения спора о юридическом преимуществе одних крепостей над другими следовало «давать суд, а с суда указ чинить по судному делу и по Уложенью». 29-я статья подчеркивала значение старинных крепостей; при отсутствии такой «крепости по старине» принадлежность крестьян владельцам определялась по писцовым и переписным книгам. 30-я статья, также составленная на основе указа от 10 мая 1665 года, требовала возвращать беглых крестьян, принятых на жительство в дворцовые села, предварительно сверившись с данными писцовых и переписных книг.

Как установил исследователь Наказа сыщикам А. Г. Маньков, все последующие статьи — с 31-й по 52-ю — составлены на основании указа царя Алексея Михайловича от 1 марта 1667 года, однако этот законодательный акт был существенно переработан, например, отвергнуты все положения о пытках беглых крестьян на допросах у сыщиков. 32-я статья предписывала сыщикам «роспрашивать накрепко» беглых крестьян и холопов, но главным образом для получения данных о других беглых крестьянах.

Особенности следствия о беглых с наибольшей полнотой отражены в 33-й статье: «Да будет беглые люди и крестьяне в расспросе про иных беглецов на кого именем учнут сказывать, что такие ж беглые люди и крестьяне живут за кем в иных местех, и в те места по тех беглых людей и крестьян посылать и велеть их приводить и роспрашивать потому ж, и по распросным их речам сыскивать всякими сыски накрепко». При этом были отменены положения о пытке беглых при допросе и об очной ставке беглых с доносчиками. В целом сыщики при определении принадлежности беглых крестьян теперь должны были опираться главным образом на крепостные акты, а не на материалы собственного розыска.

Следующее важное отступление от указа 1667 года состояло в отмене нормы о наказании кнутом за побег каждого пятого беглого крестьянина. Но это не означало полного упразднения наказания за побег. О наказании упоминается в статье 34-й, однако вид его не определяется; тем самым правительство Софьи Алексеевны предоставляло сыщикам возможность действовать по собственному усмотрению, но вместе с тем обязывало их наказывать за побеги не выборочно, а каждого беглеца.

Важное место в Наказе сыщикам 1683 года, как и в указе 1667 года, занимали нормы расследования дел в отношении крестьян, которые при побеге совершили убийство помещиков или поджог имений. В таких случаях сохранялась пытка как элемент следствия, а наказанием была смертная казнь через повешение. Был предусмотрен еще один случай, при котором пытка могла применяться как мера дознания, когда «сыскать будет нечем»: подозрение о перемене беглыми крестьянами имен.

А. Г. Маньков справедливо заметил: «Наказ сыщикам 1683 г. выступает перед нами преимущественно как свод законов о беглых крестьянах предшествующего времени. Именно в кодификационной стороне дела состоит одна из важных сторон Наказа. Это значение тем более возрастает, если учесть, что Наказ включал в себя важнейшие законодательные акты 1658–1683 гг., определившие основное содержание процесса развития крепостного права в период после Уложения и до 1683 г. В целом Наказ 1683 г. выступает перед нами как обширный кодекс сыска беглых крестьян и холопов и урегулирования взаимных претензий феодалов в вопросе их прав на беглых, выработанный в итоге многолетней практики сыщиков, деятельности приказов и законодательного производства». {194} 194 Маньков А. Г . Развитие крепостного права в России во второй половине XVII в. М.; Л., 1962. С. 73.