Виктор Наумов - Царевна Софья

— Великие государи постановленной вечной мир изволят содержать крепко без нарушения, также бы и государь ваш, его королевское величество, держал по тому ж без нарушения и при их царского величества послах тот вечной мир подтвердил.

Затем Софья «изволила послов жаловать питьем», собственноручно подавая им кубки. После угощения поляки вторично поцеловали руку правительницы и были отпущены. {263} 263 См.: Лермонтова Е . Указ. соч. С. 539–540.

На следующий день Огиньский подарил Софье Алексеевне карету с шестеркой лошадей, «та корета с лица резная, золоченая, по золоту писаны травы разными красками… цена той корете 550 рублев». {264} 264 Цит. по: Там же. С. 540.

К польскому королю для ратификации «Вечного мира» были отправлены великие и полномочные послы боярин Борис Петрович Шереметев и окольничий Иван Иванович Чаадаев. Тем, временем Ян Собеский в походе в Молдавию потерпел неудачу и едва не погиб со всем войском на берегах Прута. Спустя два месяца русские послы дождались в Львове короля, опечаленного своим фиаско. Собеский принял их с большими почестями и 12 декабря подтвердил трактат о «Вечном мире» торжественной присягой на Евангелии. Очевидцы отметили, что при этом на глаза короля навернулись слезы. Впоследствии он выражал сожаления об утрате «столь многих городов и земель» и обвинял Гжимультовского и Огиньского в дипломатическом поражении. {265} 265 См.: Устрялов Н. Г . Указ. соч. Т. 1. С. 170–171.

«Вечный мир» действительно явился «славным и прибыльным» для России, поскольку закрепил за ней Левобережную Украину и Киев — «мать городов русских». Однако, несмотря на все усилия Голицына и его товарищей, Московскому государству не удалось распространить свою власть на Чигирин и другие правобережные города, то есть ликвидировать раздробление малороссийских земель на две части. Условие мирного договора о превращении Приднепровщины от Стаек до Чигирина в нейтральную зону впоследствии было нарушено Речью Посполитой.

Могла ли Россия предотвратить расчленение Украины в 1686 году? Думается, такая возможность была, но для этого русским государям пришлось бы вступить в союз с турецким султаном и крымским ханом против польского короля. Именно такой вариант предлагал правительнице Софье в ноябре 1684 года ярый ненавистник поляков малороссийский гетман Самойлович. {266} 266 См.: Соловьев С. М . Указ. соч. Кн. 7. С. 370. Военное взаимодействие малороссийского казачества с Крымом являлось делом обычным: украинские гетманы начиная с Богдана Хмельницкого нередко вступали в союз с крымскими ханами и, в зависимости от своей политической ориентации, с успехом использовали превосходную татарскую конницу то против Польши, то против России. Иногда и Речь Посполитая объединялась с Крымом в борьбе против Московского государства. По понятиям европейской политики подобный шаг был вполне возможен: «христианнейший» король Людовик XIV в борьбе против католической монархии Габсбургов не стеснялся вступать в союз с Османской империей, тогда как Россию и Польшу по крайней мере разделяло различие конфессий. Однако для православной государыни Софьи Алексеевны объединение с «бусурманами» против прославленного защитника христиан Яна Собеского было абсолютно немыслимо.

В период напряженной борьбы между Россией и Речью Посполитой за обладание Украиной крайне важное значение имела позиция малороссийского гетмана. С 1672 года эту должность занимал Иван Самойлович, которого по степени верности русскому престолу можно сравнить с Богданом Хмельницким. В отличие от предшественников Самойлович ни на минуту не допускал возможности возвращения Малороссии под власть Польши или перехода под протекторат Турции.

Самойлович не только проявлял себя как надежный вассал русских царей, но и выступал с инициативой вытеснения поляков с украинских земель. Тем временем гетман вступил в открытый конфликт с Польшей. В феврале 1684 года после смерти настоятеля Киево-Печерской лавры Иннокентия Гизеля польский король назначил на этот пост львовского епископа Иосифа Шумлянского, подчеркнув тем самым свои права на Киев. В ответ малороссийские казаки по приказу Самойловича летом того же года захватили земли по реке Сожь, составлявшие значительную часть Мстиславского воеводства Литвы. Местная православная шляхта с радостью примкнула к казачеству. Гетман решительно заявлял, что от посожских сел не откажется, даже если от российского правительства поступит предписание вернуть их Речи Посполитой. Софья и Голицын поступили в этом вопросе весьма осмотрительно: в царской грамоте Самойловичу содержалось требование найти документы, доказывающие, что Посожье принадлежало украинскому гетманству с давних пор, а в отношениях с польской стороной решено было по возможности тянуть время, ссылаясь на нерешенные пограничные споры. {267} 267 См.: Таирова-Яковлева Т. Г . Гетманы Украины: Истории о славе, трагедиях и мужестве. М.; СПб. 2011. С. 344–345; Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 гг.: Заключение договора о Вечном мире. М., 2008. С. 104.

В ноябре 1684 года в гетманскую столицу Батурин прибыл думный дьяк Емельян Украинцев, которому поручено было убедить Самойловича в необходимости союза с польским королем против турок и татар. Однако гетман был непоколебим:

— Я полякам не верю, они люди лживые и непостоянные и вечные народу московскому и нашему козацкому неприятели.

Дьяк потребовал объявить, в чем особенно польский король выказал недоброжелательство.

— Удивительно, что ты меня об этом спрашиваешь, — отвечал Самойлович. — Когда в Москве между ратными людьми была смута, он этому радовался и, желая большего зла, разослал к нам лазутчиков с письмами, возмущая народы. Султана и хана уговаривал к войне против государей. Теперь недавно без государева ведома донских казаков и калмыков к себе на помощь призывал и многих подговорил, которые и теперь при нем. А меня беспрестанно хлопочет, как бы отравить, зарезать или застрелить.

Украинцев пытался убедить его, обрисовав общую европейскую ситуацию, не допускающую нейтралитета России в войне против Турции:

— Великие государи хотят в это дело вступить не для того только, чтоб помочь цесарю римскому или королю польскому; если вечные неприятели Церкви Божией, турки и татары, теперь осилят цесаря и короля польского и приневолят их к миру, то потом встанут войною и на нас. На мир надеяться нечего: они привыкли мир разрывать.

Как угодно великим государям, — отвечал гетман, — а мне кажется, нет причины с султаном и ханом мир нарушать. Буде в том их государское и сестры их великой государыни цесаревны святое и премудрое рассуждение и пресветлой их палаты здравые советы; но и начать войну, мира искать же, только не скоро его тогда сыщешь. Тот же король польский начнет тогда ссорить, чтоб царская казна истощалась, а ратные люди гинули на боях. И в мысли нельзя держать не только нам, но и детям нашим, что поляки когда-нибудь перестанут к нам враждовать. Мне кажется, что лучше держать мир, а на поляков оглядываться, с турками и татарами поступать разумно. А войну из-за чего начинать? Прибыли и государствам расширения никакого не будет, до Дуная владеть нечем — всё пусто, а за Дунай далеко. А Крыма никакими мерами не завоюешь и не удержишь. Воевать за Церковь Божию святое и великое намерение, только не без трудности. Церковь греческая в утеснении под турками пребывает, и до святой воли Божией быть тому так. Но тут вблизи великих государей Церковь Божию король польский гонит, всё православие в Польше и Литве разорил, несмотря на договоры с великими государями.