Андрей Фурсов - Водораздел. Будущее, которое уже наступило

В 1970-е и особенно в 1980-е годы, при Тэтчер, мигрантов в Великобритании стало столько, что политика уменьшения их численности при сохранении существующего в Великобритании политического режима оказалась невозможна: точка невозврата была пройдена, и это — одно из «достижений» Тэтчер. Именно в годы ее правления, как заметил А.Н. Уилсон, автор трилогии о британской истории XIX–XX вв. («Викторианцы», «После викторианцев», «Наши времена») Великобритания перестала быть чьим-то домом и стала «домом ничейным» («nobody's house»).

В 1980-1990-е годы миграция в Великобританию разворачивалась под знаменем мультикультурализма. Особенно усердствовало правительство Тони Блэра (с 1997 г.), широко раскрывшего двери для мигрантов. По мнению обозревателей, большую и весьма зловещую роль в этом сыграла министр по делам предоставления убежища и иммиграции (Asylum and Immigration Ministry) Барбара Рош. Приводя в качестве примера свою еврейскую семью, перебравшуюся в Великобританию в XIX в., она пыталась убедить всех, что в миграции вообще нет ничего нового, что Англия всегда была страной мигрантов, например, норманнов, завоевавших ее после битвы при Гастингсе в 1066 г.

Это, конечно же, ложь: норманны в XI в. составляли 5 % населения Англии, тогда как в 2002 г. перепись населения Англии и Уэльса констатировала: в ближайшие 10–15 лет белое население Лондона станет меньшинством, а мусульманское население страны удвоится. Согласно переписи 2012 г., только 44,9 % жителей Лондона определяли себя в качестве белых британцев, а число британцев, живущих в стране, но родившихся за ее пределами, выросло на 3 млн. В 2014 г. женщины, родившиеся за пределами Великобритании, обеспечили 27 % новорожденных в Англии и Уэльсе; у 33 % детей по крайней мере один родитель был иммигрантом. Удивительно ли, что именно в Англии число приверженцев христианства уменьшается наиболее быстрыми темпами. Кроме того, норманны в расовом и религиозном отношении не отличались от большей части жителей острова.

Разумеется, все это — не аргументы для Барбары Рош: она кликушествовала, что даже упоминание о политике иммиграции, не говоря уже о дискуссии по этому вопросу — проявление расизма, а любые опасения по вопросу миграции — расизм, фашизм и исламофобия. И это при том, что в целом белые британцы относились к мигрантам довольно терпимо или, используя мерзкий термин, «толерантно». Обращаю внимание на агрессивность сторонников мультикультурализма и отсутствие толерантности, к которой они так любят призывать. Очень часто они блокируют, пресекают попытки даже нейтрального, спокойного обсуждения проблемы, квалифицируя их как расизм, нацизм, ксенофобию и… нетолерантность.

Нынешняя ситуация в Великобритании такова: в 23 из 33 районов (borough) Лондона белые стали меньшинством, а власти и СМИ горячо приветствуют этот факт — не менее горячо, чем гомосексуальные браки. Число тех, кто определяет себя как христиан, уменьшилось с 72 % до 59 % (т. е. с 37 млн. до 32 млн.), тогда как число мусульман выросло с 1,5 млн. до 2,7 млн. На первый взгляд соотношение не кажется угрожающим. Однако, как считают эксперты, во-первых, приведенные цифры не учитывают нелегальных мигрантов; во-вторых, вопрос не в количестве, а в качестве: мусульмане намного более активны в своей вере, лучше организованы и готовы к конфликтам с применением насилия; в-третьих, поэтому, т. е. из боязни, а также в соответствии с логикой толерантности и мультикультурализма власти, как правило, встают на сторону мусульман. В своей готовности умиротворения (термин «appeasement» когда-то употреблялся по отношению к политике Чемберлена по отношению к Гитлеру ради мира любой ценой) британские власти готовы запретить ношение крестика школьниками и рождественские елки, чтобы не оскорблять чувства мусульман. Есть и просто вопиющие случаи. Приведу два.

Случай первый. В 2009 г. по возвращении из Афганистана Королевский Английский полк прошел парадом по г. Лутону. Многие местные белые британцы (белые составляют 45 % жителей Лутона) вышли приветствовать военных. Одновременно члены исламистской группы аль-Мухаджирун громко протестовали, называя солдат «убийцами», «детоубийцами» и т. п. Когда белые британцы попытались утихомирить исламистов, полиция бросилась на помощь последним, пригрозив белым арестом. В ответ последние решили создать группу English Defence League (Лига английской обороны), которая в течение нескольких лет организовывала акции протеста против насильственных действий исламистов. Полиция, как правило, никогда не принимала сторону Лиги, не реагировала на нападения исламистов на членов Лиги, несколько раз арестовывала ее руководителя Тома Робинсона, а затем вообще отправила его в тюрьму.

Случай второй. В январе 2011 г. в Лондоне в суде Олд-Бэйли судили банду из 9 пакистанцев и 2 выходцев из Северной Африки, которые в Оксфордшире в течение нескольких лет похищали, насиловали и продавали в качестве секс-рабынь девочек 11–15 лет. При этом одну из них ее владелец по имени Мухаммад заклеймил клеймом с буквой «М». Большая часть девочек были белыми британками. Расследование показало, что бандиты действовали в полном соответствии с характерными для ислама взглядами на то, как нужно относиться к женщинам и детям-немусульманам.

Пресса, освещавшая суд, не осмелилась написать о членах банды как о мусульманах, она лицемерно писала об «азиатах». Однако не только журналисты, подчеркивает Д. Марри, автор книги «Самоубийство Европы», но даже полицейские и судьи вели себя так, будто их работа — нечто вроде посреднической деятельности между сферой фактов и обществом. Аналогичным образом в подобных случаях ведет себя пресса практически во всех европейских странах. Например, в Роттердаме в 1997–2014 гг. была зафиксирована секс-эксплуатация 1400 детей в мусульманских общинах. Пресса и власть сделали все, чтобы приглушить скандал. И только настойчивость журналистов, порой всего одного-двух, не боящихся ни угроз исламистов, ни либеральных обвинений в «профессиональном» или «институциональном» расизме, позволяет прорывать заговор.

Ситуация со степенью влияния ислама, мусульман на социально-политическую жизнь Великобритании такова, что некоторые представители верхней половины общества без особого шума — sans affichage, как сказали бы французы, принимают ислам. Более того, начинаются весьма симптоматичные разговоры об арабских (исламских!) корнях королевы Елизаветы II. Журнал «The Economist» от 7-13 апреля 2018 г. опубликовал статью «Халиф — это королева?». Имеет смысл подробнее остановиться на содержании этой статьи. В ней говорится о том, что недавно интернет-форум «Арабская атеистическая сеть» вышел с заголовком: «Королева Елизавета должна заявить о своем праве управлять мусульманами». Основание — родство королевы с пророком Мухаммадом, что автоматически означает родство Елизаветы с королями Марокко и Иордании и аятоллой Али Хаменеи. Эта информация, первоначально появившаяся в марокканской газете «Аль-Усбуа» («Неделя»), вызывает все больший интерес в мусульманском мире. Согласно газете, Елизавета — потомок пророка в 43-м поколении; она кровно связана с ним, а точнее, с его дочерью Фатимой через графа Кембриджского, жившего в XIV в. Еще раньше этот факт подтвердили Али Гомаа, бывший великий муфтий Египта, и Burke's Peerage, британский авторитет по королевским генеалогиям.