Андрей Колганов - Что такое социализм? Марксистская версия

Положение было несколько исправлено на шестом конгрессе (август 1904 г.), где резолюция Жюля Геда, осуждавшая ревизионизм и министериализм, была принята при поддержке Августа Бебеля и Розы Люксембург. Однако многие видные деятели социал-демократии выступили против этой резолюции или воздержались при голосовании. На том же конгрессе была принята резолюция по колониальному вопросу, где не упоминалось о борьбе за национальное самоопределение, а рекомендовалось добиваться самостоятельности населения колоний, «соответствующей степени их развития».

Весьма острая борьба на конгрессах II Интернационала развернулась вокруг вопроса о милитаризме и угрозы войны. На седьмом конгрессе в Штутгарте (август 1907 г.) обсуждались четыре проекта резолюции о войне, ни один из которых не давал удовлетворительного ответа на вопрос о тактике действий рабочего класса в случае военной опасности и развязывания войны. В одном проекте давалось внеклассовое деление войн на оборонительные и наступательные, в другом - вопрос о войне сводился лишь к констатации факта, что войны порождаются капитализмом, в третьем - предлагалось использовать всеобщую стачку как универсальный ответ на любую войну. Более близкий к марксистской постановке вопроса проект А. Бебеля получил поддержку революционного крыла и был принят конгрессом. В этот проект при активном участии В.И. Ленина удалось провести поправки, предлагающие социал-демократическим партиям в случае войны использовать все средства, чтобы как можно скорее прекратить ее и использовать созданную войной обстановку экономического и политического кризиса для того, чтобы ускорить крушение господства класса капиталистов.

На конгрессе была предложена резолюция, открыто оправдывающая империалистическую колониальную политику. Эта резолюция была отвергнута, но за нее отдали голоса делегаты партий тех стран, которые имели обширные колонии. Вскоре после конгресса лидеры ряда социал-демократических партий стали открыто игнорировать решения II Интернационала, принятые по военному и колониальному вопросам, поддерживая политику милитаризма и колониальную политику «своих» правительств (поддержка лейбористами дополнительных расходов на развитие военно-морского флота; одобрение бельгийскими социалистами присоединения Конго к Бельгии и т.д.). Характерно, что следующий, Копенгагенский конгресс (август-сентябрь 1910) не придал этим нарушениям сколько-нибудь серьезного значения, а большинство из них вообще обошел молчанием.

Вспыхнувшая в 1912-1913 годах итало-турецкая война и Балканские войны 1912-1913 годов побудили деятелей II Интернационала на девятом конгрессе в Базеле (ноябрь 1912 г.) выступить с единогласно принятым Базельским манифестом, содержащим призыв противопоставить войне пролетарскую солидарность («Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради прибылей капиталистов») и недвусмысленную угрозу буржуазным правительствам («Пусть правительства хорошо запомнят, что при современном состоянии Европы и настроении умов в среде рабочего класса они не могут развязать войну, не подвергая опасности самих себя»). Однако не прошло и двух лет, как эти решения были сорваны руководством почти всех партий II Интернационала.

Руководство практически всех партий II Интернационала, как в - странах, втянутых в Первую мировую войну, так и в нейтральных, присоединилось к позиции «своих» буржуазных правительств,, а некоторые из них делегировали своих представителей в эти правительства (например, социалист Альбер Тома был министром вооружений во французском правительстве). Вопреки ранее принимавшимся резолюциям эти партии поддержали военные усилия «своих» правительств (голосование за военные кредиты, призывы к «классовому сотрудничеству» на время войны и т.п.), став тем самым политическими соучастниками развязывания Первой мировой войны.

Было бы крайне просто объяснить такую позицию предательством или буржуазным перерождением верхушки социал-демократического движения. Несомненно, что с субъективной стороны имело место и то, и другое. Однако эта верхушка выражала настроения значительной массы рядовых участников социал-демократического движения, и не только в период шовинистического угара, охватившего массы в начале войны, но и после того, как этот угар схлынул, и тяготы войны привели к усилению антивоенных настроений.

Фактически Первая мировая война лишь вынудила социал-демократическое движение открыто и недвусмысленно определиться по вопросу, разногласия по которому уже в течение целого ряда лет более или менее явно размывали единство социал-демократов. Вопрос этот заключался в выборе: являемся ли мы революционной партией, борющейся за ниспровержение существующего экономического и политического строя, или мы партия борьбы за реформы в рамках существующего буржуазного государства?

Если первое, то тогда война, ведущаяся буржуазным государством - это не наша война. Мы противники и этой войны, и этого государства; мы выступаем за его поражение и за ниспровержение буржуазного государства как за единственно верный путь выхода из войны, и если потребуется - путем превращения войны за империалистические интересы в гражданскую войну против буржуазии.

Если второе, то хотим мы того, или нет, мы вынуждены присоединиться к позиции «своего» государства, отстаивать «национальные интересы», то есть интересы «своей» буржуазии - потому, что только при этом условии у нас сохранится возможность договариваться с ней, искать компромиссы, проталкивая через легальную политическую борьбу реформы в интересах рабочих.

Большинство социал-демократии сделало выбор в пользу второго варианта. Но во всех социал-демократических партиях более или менее быстро оформились левые течения (разной степени влиятельности), выступавшие за разрыв со своим государством и за революционный выход из мировой войны. Единственной сравнительно крупной и влиятельной партией, сразу и целиком вставшей на революционные позиции в мировой войне, была РСДРП (б). Однако другие социалистические партии в России - меньшевики и социалисты-революционеры - заняли позицию «оборончества» (то есть безоговорочного присоединения к официальной государственной политике «защиты своего Отечества»).

Не говоря уже о тайных договорах, даже в официально декларируемых целях войны практически всех воюющих держав вполне можно было разглядеть политику империалистических захватов - однако солидарность со «своим» государством, какую бы политику оно не проводило, оказалась для вождей социалистических партий на первом месте.