Алексей Волынец - Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом

Вскоре ко всем трудностям дикой природы добавилась нехватка продовольствия. Привезённые запасы продуктов пострадали от воды ещё во время амурского похода, когда баржи и лодки залила поднявшаяся на реке буря. Всё лучше сохранившееся отправили на Камчатку – оставшимся в устье Амура пришлось жить впроголодь.

«Сухари испортились, зазеленели, – вспоминает прапорщик Баранов, – и в таком виде выдавались солдатам. Солонина тоже была плохая, в ней завелись черви, которых мы изгоняли, подвешивая солонину над дымом и вымачивая потом в ручье. Конечно, такая солонина не могла быть здоровой пищей, но сухари с плесенью были безусловно вредны… Пришлось голодать, питаясь жиденькой, вроде супа, похлёбкой из гречневой крупы, которой тоже было мало и следовало беречь».

Подпоручик Николай фон Глен вспоминает, что пищу пришлось добывать в тайге: «Люди питались морошкой, кореньями и тетеревами. Последние, очевидно, до тех пор никогда людей не видали, так как подпускали к себе так близко, что их не стреляли, а просто били палками. Но как ни глупы были тетерева, как ни много росло морошки, а отряду все-таки приходилось совсем плохо. Люди буквально пухли с голода, но работу не прекращали и не роптали».

Не прекращал работу и генерал-губернатор Муравьёв. Как вспоминал Александр Сгибнев, капитан первого на Амуре парохода: «Николай Николаевич Муравьёв, по окончании Амурской экспедиции, поспешил через Аян и Якутск в Петербург с новыми представлениями о действиях на Амуре. Блистательное отражение в августе месяце англо-французской эскадры от нападения на Петропавловский порт, который получил подкрепление по Амуру, изменило несколько взгляд правительства на Амурское дело в пользу его».

Для середины XIX века такое путешествие – всего за несколько месяцев проплыть весь Амур и пересечь целиком Евразийский континент от Охотского моря до Балтики – само по себе было выдающимся достижением. Генерал Муравьёв спешил, чтобы подготовить новый «сплав» по Амуру и наконец заставить бюрократов Петербурга согласиться с «Амурским делом» – его амбициозными планами по освоению новых земель. На этот раз из Забайкалья к дальневосточным берегам должны были плыть не только войска, но и крестьяне-переселенцы, чтобы в дальнейшем снабжать продовольствием первые русские селения на Амуре.

К весне следующего, 1855 года на берегах реки Шилки был готов новый огромный караван – сотня деревянных барж и второй построенный для Амура пароход. За зиму сюда через тысячи вёрст с Урала привезли тяжёлые пушки и снаряды общим весом в 20 тысяч пудов. Помимо трёх тысяч солдат на баржи погрузили почти 100 тысяч пудов продовольствия и 481 крестьянскую «душу» вместе с коровами, лошадьми и всем домашним скарбом.

Новый амурский «сплав» под началом генерала Муравьёва начался в ночь на 11 мая 1855 года. «Сплав» прошёл успешно, лишь второму в истории амурскому пароходу не повезло – он сел на мель возле устья реки Кутоманды (ныне Сковородинский район Амурской области). На этот раз китайские власти даже не пытались препятствовать плаванию русских кораблей по Амуру – мимо городка Айгунь речной караван Муравьёва прошёл, не останавливаясь.

Благодаря второму амурскому «сплаву» летом 1855 года в низовьях великой дальневосточной реки помимо чисто военных постов и укреплений было основано восемь первых русских селений. В том же году нашим войскам на Амуре впервые пришлось и вступить в бой с неприятелем.

Впервые возле устья Амура и в Татарском проливе вражеские корабли появились в марте 1855 года. Положение русских войск осложнялось тем, что для защиты всего побережья пришлось разбросать наши посты почти на 250 вёрст – от залива Де-Кастри до залива Счастья. В марте прибрежная тайга была ещё покрыта густым снегом, и солдатам пришлось бессильно наблюдать, как английские пароходы делали замеры глубин у побережья. Попытка протащить сквозь заснеженную тайгу две пушки и обстрелять флот врага закончилась неудачей – за целый день, выбиваясь из сил, артиллеристы и казаки смогли передвинуть два орудия лишь на четыре версты.

В мае шесть английских фрегатов и пароходов, пришедших из Гонконга, вновь подходили к заливу Де-Кастри, но не решились войти в него, встретив здесь три русских корабля. Всё лето 1855 года сильная британская эскадра крейсировала в Охотском море и Татарском проливе – англичане искали русские суда и пытались исследовать дальневосточные берега. Всего 13 лет назад Британия подобным образом захватила китайский Гонконг – в итоге этим островом англичане владели до самого конца XX века. Не будь усилий губернатора Муравьёва, подобный «трофей» мог появиться у британской короны и в устье Амура…

Разбросанные по таёжному побережью русские посты ждали неприятеля и готовились к бою. «Местность, на которой мы расположились, представляла косогор с чахлым лиственным и пихтовым лесом. Ветви корявых деревьев гнулись под тяжестью зеленоватого мха. Такой же мох сплошь покрывал землю, и нога уходила в мякоть выше лодыжки… Время от времени до слуха нашего доносился какой-то отдалённый гул, похожий на рокот волн. Как после выяснилось, шум этот производился приливом и отливом моря, так как Татарский пролив находился совсем рядом от нас. С первого же дня и почти вплоть до августа моросил мелкий дождь, и в воздухе плавала какая-то мгла, что угнетающим образом влияло на отряд…» – так вспоминал тревожное лето 1855 года военный фельдшер Марк Демидов, прибывший на дальневосточное побережье вместе со вторым амурским «сплавом» генерала Муравьёва.

В настоящий бой самому отдалённому гарнизону Российской империи пришлось вступить только в середине осени. «Все были ошеломлены, – вспоминает Марк Демидов, – когда с рассветом, словно по какому волшебству, появились без флагов два военных парохода и фрегат, с бортов которых грозно выглядывали жерла пушек. На палубах не видно было ни одной живой души, и морская тишина нарушалась только плеском прибоя, отскакивающего от каменного берега дождем седых брызг. Наши моряки, пристально всматриваясь в конструкцию судов, затруднялись определить, какой нации они принадлежат. Чувствовалось определённо лишь то, что новопришельцы – наши неприятели и появились они с недобрыми намерениями…»

Появившиеся у залива Де-Кастри в 8 часов утра 15 октября 1855 года корабли принадлежали британскому флоту – 40-пушечный парусный фрегат «Сибилла» и новейшие военные пароходы «Хорнет» и «Энкаунтер» пришли для высадки десанта на дальневосточный берег. Место возможной высадки в тот день прикрывали небольшие силы русских – 120 забайкальских казаков под командованием есаула Помпея Пузино и 19 артиллеристов с двумя пушками-«единорогами» под командованием мичмана Николая Ельчанинова.