Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Впоследствии Цезарь утверждал, что ему пришлось начать гражданскую войну, чтобы отстоять свое достоинство и репутацию ( dignitas ). По его мнению, законодательные инициативы, принятые во время его пребывания на посту консула, особенно законы о земле, были необходимыми и эффективными. С тех пор он хорошо послужил Республике, отстаивал ее интересы, защищал ее союзников и заставил уважать власть Рима в тех регионах, где раньше никогда не ступала нога римского солдата. За эти достижения сенат наградил его тремя общественными благодарениями беспрецедентной продолжительности. Теперь его командование преждевременно (во всяком случае, с его точки зрения) подходило к концу, а закон, выдвинутый всеми десятью трибунами в 52 г. до н. э. как выражение воли римского народа, был отвергнут как по форме, так и по содержанию. Враги, игнорировавшие все его успехи, выступали с бесконечными нападками и осуждали его за события почти десятилетней давности. Великих деятелей Римской республики не привлекают к суду. Никто не дерзал выдвигать обвинения против Помпея со времен его молодости, еще до того как он сформировал собственные легионы. Никто не осмеливался привлечь Красса к суду. Сама необходимость защищать себя стала бы тяжким ударом по гордости и самолюбию Цезаря. Существовала также вполне реальная опасность осуждения, особенно если суд будет находиться под контролем его противников. Его поведение на посту консула было по меньшей мере спорным, хотя реальные доказательства вины или невиновности редко играли решающую роль на заседаниях римских судов. Участь Милона была предупреждением для Цезаря, как и судьба Габиния — того самого, кто на посту трибуна в 67 году обеспечил Помпею командование в войне против пиратов, а будучи консулом 58 года вместе с тестем Цезаря Кальпурнием Пизоном, помог укрепить позицию триумвирата. После этого он отправился управлять Сирией, а затем в основном по собственной инициативе повел армию в Египет для восстановления на престоле низложенного Птолемея XII, что было очень выгодным мероприятием. Однако он совершенно не пользовался популярностью в Риме и, несмотря на свои деньги и поддержку Помпея, в конце концов был осужден после возвращения в Рим в 53 г. до н. э. и отправился в изгнание.

Цезарь вполне мог разделить его участь и в любом случае потерпел бы политический ущерб. Таким образом, он пошел бы на огромный риск, если бы доверился защите Помпея и сложил командные полномочия. Даже если бы Помпей решил поддержать Цезаря, он, вероятно, не смог бы спасти его. В любом случае ссылка Цицерона показала, что на Помпея не всегда можно полагаться. Если бы Цезарь отказался от командования, он все же сохранил бы право imperium и командование некоторыми подразделениями, оставаясь за пределами Рима и ожидая празднования триумфа, который обязательно должен был состояться, принимая во внимание его победы в Галлии. До вступления в город и полного сложения полномочий он не мог подвергнуться судебному преследованию. Вместе с тем не было никакой гарантии, что, если он сделает это, ему разрешат стать кандидатом на выборах консулов в соответствии с законом десяти трибунов. Находясь на посту губернатора трех провинций и располагая десятью легионами, он находился в гораздо более выгодном положении для переговоров. После почти полутора лет регулярных нападок ему совсем не хотелось жертвовать тем, что он имел. Между тем Помпей вел себя уклончиво и вставал то на одну, то на другую сторону. В конце 50 г. до н. э. Цезарь чувствовал себя загнанным в угол и не мог полностью доверять своему старому союзнику [15].

Через сто лет поэт Лукан написал, что «Цезарь не мог признать высшего над собой, а Помпей — равного себе». Для него гражданская война стала практически неизбежной после того, как смерть Юлии оборвала тесную связь между ними, а поражение Красса в Парфии избавило бывших триумвиров от вечных опасений, что двое могут объединиться против одного. Впрочем, рассуждая о неизбежности гражданской войны, не стоит заходить слишком далеко. Даже в последние месяцы перед ее началом Цезарь и Помпей не верили, что другой в последний момент пойдет на попятный или, по крайней мере, предложит приемлемые условия. Давние разногласия подточили их веру друг в друга, и это сделало компромисс значительно более трудным.

Итог осенних выборов только усилил напряжение. Третий Марцелл стал консулом в новом году, а его коллега происходил из другой аристократической семьи. Они одержали победу над Сервием Сульпицием Гальбой, который верно служил Цезарю на посту легата большую часть его галльских кампаний (он был одним из немногих патрициев, служивших Цезарю в течение долгого времени). Аппий Клодий и тесть Цезаря Кальпурний Пизон стали цензорами. Первый начал очищать сенат от людей, которых он считал непригодными, что для большинства римлян выглядело достаточно странно с учетом его собственной сомнительной репутации. Его жертвами становились главным образом те, кого подозревали в связи с Цезарем. Будущий историк Саллюстий подвергся гонениям в этот период и вскоре присоединился к Цезарю. Атака на Куриона была отражена Пизоном, но привела к драке в сенате, во время которой трибун порвал тогу цензора. В жреческой коллегии авгуров появилось вакантное место, и Домиций Агенобарб был разъярен, проиграв в борьбе за него Марку Антонию, который также был избран трибуном на предстоящий год. Большинство противников Цезаря объединяла лишь их ненависть к нему, поэтому было бы ошибкой считать их действия хорошо скоординированными. Вместе с тем все они считали, что проконсул Галлии уязвим, и это поощряло их к дальнейшим враждебным действиям. Настроение обеих сторон едва ли способствовало достижению компромисса [16].

Марк Антоний сыграл крупную роль в последующих событиях, поэтому стоит подробнее остановиться на этом ярком персонаже. Он уже показал себя мужественным и умелым солдатом, когда возглавил конницу Габиния во время военных действий в Египте и Иудее. В 52 г. до н. э. он был квестором Цезаря и служил в кампаниях против Верцингеторига, а также участвовал в подавлении мятежей в следующем году. Цезарь и Марк Антоний приходились друг другу дальними родственниками (матерью Антония была Юлия, принадлежавшая к другой ветви семьи). Ее брат Луций Юлий Цезарь был консулом в 64 г. до н. э. По распространенному римскому обычаю отец и дед Антония тоже носили имя Марка Антония. Его дед прославился как один из ведущих ораторов своего времени, но был убит во время проскрипций, сопровождавших возвращение Мария в Рим в 87 г. до н. э. Его отец получил особые командные полномочия, для того чтобы справиться с пиратами на Средиземноморье в 74 г. до н. э., но он не располагал теми ресурсами, какие впоследствии были предоставлены Помпею, потерпел поражение и умер вскоре после этого. В то время Антонию было лишь девять лет. Его мать вскоре снова вышла замуж, и мальчик провел большую часть своей ранней юности в доме приемного отца Лентула, одного из участников заговора Катилины. казненного по приказу Цицерона в 63 г. до н. э. Это вполне могло дать Антонию основания для нелюбви к оратору, но, судя по всему, непримиримая вражда между ними началась гораздо позднее. После смерти Цезаря риторические произведения Цицерона — особенно его знаменитые «Филиппики», ряд обличительных речей, составленных по образцу знаменитого оратора Демосфена, предупреждавшего афинян об угрозе, исходившей от македонского царя Филиппа II, отца Александра Великого, — многое сделали для очернения имени Антония. Но, несмотря на преувеличения и предубежденное отношение со стороны оратора, другие источники подтверждают, что Антоний действительно мог дать Цицерону богатый материал для обвинительных речей. Как уже упоминалось, в Риме ходили слухи, что Курион приобщил Антония к разнузданным вечеринкам, вину и женщинам. Независимо от того, правдивы ли эти слухи или нет, Антоний увлекся развлечениями всякого рода и почти не знал меры. В этом человеке жила неукротимая страсть, всегда готовая вырваться наружу и придававшая силу и решимость всем его поступкам. Его ораторские выступления, военная служба, а также пьянство и волокитство подкреплялись мощью его характера, а не мастерством или тщательной подготовкой. Крупный, пышущий здоровьем мужчина, он любил сравнивать себя с Геркулесом, точно так же, как Помпею нравилось, когда его сравнивали с Александром Великим. Его жесткие высказывания на посту трибуна было трудно игнорировать, но противники Цезаря опасались открыто выступать против него. Однако для более деликатных переговоров Цезарь полагался на таких людей, как Бальб, который был всадником из Испании, выступавшим в роли его частного агента. Антоний вряд ли мог создать у кого-либо впечатление, что проконсул склонен к компромиссам и не собирается во второй раз стать консулом [17].