Ролан Мунье - Убийство Генриха IV

Вскоре после возвращения в Париж Генрих IV «поручил ведение строений Лувра» Жаку II Андруэ Дюсерсо, ставшему «архитектором короля». Именно он разработал проект соединения Лувра с Тюильри, построил крыло, связывающее павильон Флоры с постройками Екатерины Медичи, завершил в 1609 г. вторую часть Большой галереи. В галерее Лувра, которая стала школой изящных искусств, технической школой и центром производства предметов роскоши, Генрих IV поселил протестантских художников и техников: Жака Аллома, математика и инженера, Жакоба Бюнеля, художника и камердинера короля, Абраама де Ла Гарда, часовщика, Гийома Дюпена, скульптора и генерального монетного контролера, скульптора Бартелеми Приера, медальера Филиппа Данври, а после его смерти в 1604 г. — медальера Гильома Дюпре и Никола Брио, генерального монетного резчика.

Именно на протестанта, Оливье де Серра, и на его книгу «Театр земледелия», вышедшую в 1599 г., Генрих IV рассчитывал, чтобы возродить «полевое хозяйство». Опять же протестанту, Бартелеми де Лаффема, генеральному контролеру торговли, 15 ноября 1602 г. он вверил заботу о превращении Франции в великую промышленную державу, экспортирующую дорогие ремесленные изделия, в соответствии с доктриной меркантилизма. Именно протестантским промышленникам — Гобеленам и Канэ из Сен-Марсельского предместья — покровительствовал король; именно работ-ников-протестантов из Фландрии и Лангедока он приглашал, чтобы развивать ковроделие на станках с вертикально натянутой основой, равно как красильное дело, торговлю вайдой [224] Pasteur J. Pannier. L'Eglise réformée de Paris sous Henri IV. P. 178–185, 343–348. .

За этими именами и этими людьми «добрые католики» не видели еще более значительного количества католиков, которых король допускал к своей персоне и которым он доверял должности. Что же это за властитель, окружающий себя безбожниками и предающий государство в их руки?

А что говорить о терпимости, считавшейся чрезмерной, пугающей, которую король, вопреки Нантскому эдикту, проявлял к политической и военной организации «гак называемых реформатов»! Разве не позволял он им проводить провинциальные ассамблеи, которые должны были избирать депутатов на Генеральные ассамблеи? И проводить Генеральные ассамблеи, которые в принципе должны были собираться раз в три года, а фактически собиравшиеся чаще, где были представлены дворянство, пасторы и буржуазия, но где тон задавали протестантские магнаты? Разве не закрывал он глаза на существование Советов, задачами которых были обеспечение преемственности Ассамблей и контроль за выполнением их решений? Провинциальных советов из пяти-семи человек от трех сословий, куда входили по меньшей мере один пастор и один комендант крепости, советов, которые выслушивали мнения протестантских церквей и городов, поддерживали связь между ними, принимали меры по сохранению крепостей, набору людей, их экипировке; постоянного Генерального совета, куда каждая провинция направляла одного депутата и который включал не менее четырех дворян, двух пасторов, четырех представителей третьего сословия? Наконец, разве в 1601 г. король не разрешил Генеральной ассамблее выдвинуть шесть кандидатов, из которых он выбрал двоих депутатов, назначенных на три года, чтобы они обеспечивали постоянное представительство протестантской общины при особе короля? [225] Charles Benoist. La Condition juridique des protestants sous le Régime de l'Edit de Nantes. Nancy, 1900. In-8°. P. 204–208.

Разве протестанты к концу царствования Генриха IV не располагали 84 крепостями, среди которых были Шательро, Ниор, Сен-Жан-д’Анжели, Руайан, Сансерр, Гренобль, Гап, Лектур, Мон-де-Марсан, и 18 городами, которые охраняли они сами силами милиции, такими как Понтиви, Ла-Рошель, Юзес, Ним, Монтобан, Фуа? Разве в их число не входило около 274 тыс. семей, в том числе 2468 дворянских, итого в целом около 1 миллиона 250 тысяч душ, приходящихся на общее количество подданных, составлявшее, несомненно, от 15 до 16 миллионов? Разве они не рассеялись по всему королевству? Разве, будучи немногочисленными в долинах Уазы и Марны, в долине Луары и в Нормандии, в Париже, где их было не более 20–30 тыс. на 400 тысяч населения, они не жили большими массами в Онисе, в Сентонже, в долинах Гаронны и Дордони, в Севеннах, в Верхнем Лангедоке, в Беарне, в долине Роны и в Дофине? Разве они не преобладали в окрестностях Ла-Рошели, Монтобана, Монпелье, Нима, Безье, в Севеннах? Разве не добились они обращений в свою веру, конечно, немногочисленных и более чем компенсированных обращениями в католичество, но шокирующих для тех, кто считал обращение в католичество нормой, а всякие прочие — аномалией, которая объяснялась только испорченностью и устрашала: обращения Жиля де Мопу, интенданта финансов, в 1600 г.; обращение медика Монжино в 1601 г., вследствие диспута пастора Дюмулена с одним иезуитом; даже обращения монахов — кордельеров, реколлектов, картезианцев в 1607 г. [226] Samuel Mours. Les Eglises réformées en France. Paris, 1958. Gr. in-8°. P. 190–191. — Pasteur J. Pannier. L'Eglise réformée… P. 31, 507.

Разве протестанты, вливаясь по каплям в тело Французского королевства, не образовали частицы некоего протестантского государства со своим правительством, своей армией, своей юстицией, своей администрацией, своей церковью, которые руководили народом, отличным от католического, имеющим иные чувства, интересы, другие манеры, едва ли не иную культуру? Разве там, где они обладали властью — либо протестантом был сеньор с правом высокого суда, либо кальвинисты составляли большинство, — они не становились гонителями? Разве не видели сеньоров-протестантов, насильно обращавших свои приходы? Разве не трудно было в Ниме ремесленникам-католикам получить работу и жилье? Разве в Мийо протестантские нотариусы не отказывались оформлять документы католиков? Разве пример герцога Буйонского не доказывал, что от протестантских вельмож следует ждать только мятежей? И разве люди, достойные полного доверия, проповедники, не изобличили с амвона в пост 1610 г. заговор протестантов с целью перебить католиков, разве они не советовали принять превентивные меры — изгнать протестантов или убить их, чтобы предотвратить их козни? [227] David Home. L'Assasinat du Roi. 2e éd. 1614. Bibl. Nat., Lb 35-909. P. 50. — Léonard E. G. Revue historique. Oct.-déc. 1948. P. 153–183. - Orcibal J. Louis XIV et les protestants. Paris, 1951. In-8°. P. 25.

Так что же делал король? Почему он не защищал своих верных подданных-католиков от нетерпимости, агрессивности, ненависти еретиков? Но если этот король позволял другим нарушать Нантский эдикт, утвержденный эдикт, который нарушал и сам, то не был ли он тираном? А если так, то, конечно, принцы, должностные лица, сеньоры должны были противостоять его бесчинствам. Но если под угрозой была сама жизнь подданных, разве они не имели права защищать свою жизнь, уничтожая тирана? Впрочем, к чему оправдания? Разве не было ясно, что король — еретик, что его обращение было притворным, а значит, отпущение ему грехов недействительно, что он не более чем узурпатор и что самый смелый или самый преданный Франции человек должен подняться и убить тирана?