Ролан Мунье - Убийство Генриха IV

Какой католик не увидит своего брата в этом кающемся грешнике, который смиренно признает свою вину, молит Деву Марию и святых о заступничестве и целиком полагается на заслуги Иисуса Христа и милосердие Божье? Да, Равальяк — человек глубоко верующий, отличающийся пылким благочестием, весьма сведущий в своей религии, наделенный пламенным милосердием, превосходный католик.

К сожалению, этот богомолец — также визионер и одержимый. Свои видения он с готовностью описывает. «Будучи заключен в тюрьму за долги, в Ангулеме, творя мысленные молитвы… он ощутил в ногах зловоние серы и огня, выказывающие существование Чистилища вопреки заблуждению еретиков…» К форме, в какой это выказывалось, Равальяк особо не придирался. И потом, он неверно ставил вопрос. Проблема лежала не в сфере опыта. «Пребывая вне тюрьмы, в субботу после Рождества, ночью, сотворив мысленную молитву в своей постели, соединив руки и скрестив ноги, он продолжал ощущать нечто на своем закрытом лице и устах, чего не мог различить, ибо была полночь; и, будучи в таковом состоянии, возымел желание спеть псалмы Давида, начиная с Dixit Dominus [32] Господь сказал (лат). Пс. 2:7. и далее, до конца псалма с Miserere [33] Помилуй меня (лат). Пс. 50:3. и De profundis [34] Из глубины (лат). Пс. 129:1. все целиком, и мнится ему, что при пении оных держал он у уст трубу, издававшую звук, подобный звуку военной трубы. На следующее утро, поднявшись и сотворив на коленях молитву, обычным образом воссоединившись с Богом, он встал, сел на стульчик перед очагом, далее, проводя по голове гребнем и видя, что день еще не наступил, он заметил, что одна головня тлеет; закончил одеваться, взял стебелек виноградной лозы, соединив его с головней, где был огонь, встал обоими коленями на землю и принялся дуть и непрестанно зрел при этом по обеим сторонам от своего лица, справа и слева, в свете огня, возникавшего благодаря дуновению, облатки, подобные тем, каковыми обычно причащаются католики в храме Божьем, а ниже своего лица, справа от уст, видел сбоку свиток такой же величины, какой воздымает священник во время службы Господу, во время мессы…» Бог во множестве ниспосылает ему образы облаток, чтобы укрепить веру в истинность святой евхаристии, в свое реальное присутствие, в пресуществление, вопреки еретикам, и напомнить ему о долге истинного христианина.

Человек с больными нервами, со слабо развитым интеллектом, который слишком много ходит пешком, слишком много молится про себя, недостаточно спит, легко поддается фантазиям, — вот каков наш Равальяк с одной стороны. Понятен и ответ иезуита д’Обиньи, к которому он ходил исповедоваться: «Поскольку это скорее фантазии, нежели видения, и порождены они помутненным разумом, как показывает его лицо, ему следует есть добрую похлебку, вернуться в свои края, перебирать свои четки и молиться Богу». Спокойная жизнь, хорошее питание, успокоительные молитвы — воплощенный здравый смысл.

Повредившийся в уме человек, жертва беспорядочного потока видений, позволил разрастись одному из них, и оно стало преследовать его: это было видение убийства. Он пришел затем, чтобы добиться оплаты расходов на один процесс, а также с целью убить короля. Это искушение давно его преследовало. «Когда таковые искушения возникали, порой он им внимал, порой нет». Поэтому он уже приходил — на прошлые Троицу и Рождество, чтобы поговорить с королем и побудить его изменить политику. Вероятно, он считал, что сам Бог облек его миссией, как Моисея, Аода или Юдифь, так как во время первого допроса на вопрос: «Кто дал ему такой совет? — Сказал, что это нечто превосходящее наше понимание, понимание следователей, и что правду он скажет только священнику на исповеди и нигде более…». На Троицу 1609 г. он трижды приходил в Лувр, чтобы получить аудиенцию у короля. Всякий раз Лафорс, капитан гвардейцев, не пропускал его. Он направился к госпоже герцогине Ангулемской [35] Титул герцогини Ангулемской в то время носила Диана Французская (1538–1619), внебрачная дочь Генриха II. — Примеч. перев. . Но смог увидеться только с секретарем. Он говорил со шталмейстером королевы Маргариты [36] Маргарита де Валуа (1553–1615), первая супруга Генриха IV, после развода с ним в 1599 г., титуловалась «королева Маргарита». — Примеч. перев. по имени Феррар, но получил лишь уклончивый ответ. Он ходил к кардиналу Дюперрону, чтобы тот дал ему провожатого во дворец, но не смог преодолеть преграды из капелланов, и кардинал прогнал его из своего дома.

Итак, не сумев переговорить с королем от имени Бога, незадачливый пророк решил убить его. Он пришел на Рождество 1609 г., чтобы исполнить свою миссию. Но его прогнали стрелки главного прево и сам главный прево. Через два дня после Рождества он увидел короля едущим в карете близ кладбища Невинноубиенных. Он побежал за ним. Слуги помешали ему нагнать карету. Он вернулся в Ангулем. Он исповедался в своем намерении убить и, перенеся епитимью, на время избавился от навязчивой идеи. Но на Пасху 1610 г., как раз когда он отправлялся в Париж, наваждение вернулось. На одном постоялом дворе он украл нож. Но, когда пришла пора действовать, он не решился. Он поехал обратно. В Этампе он даже сломал свой нож. Но в предместье Этампа он внезапно увидел «Ессе homo», Христа, с кожей, исполосованной ударами бичей, в терновом венце, истерзанного, окровавленного, на которого толпа может кричать, оскорблять его, требовать его смерти. Все эти страдания — ради него, Равальяка, а он отступает! Он вернулся в Париж. Он вновь наточил нож на камне. В Париже он последовал за королем на мессу к фельянам. Действовать ему помешало прибытие герцога Вандомского. Он искал короля, чтобы убить его, в темном переходе, который вел меж двух башен во двор Лувра. Он не смог этого сделать из-за группы дворян. Но на улице Ла Ферроннери он настиг короля и убил его.

Так этот преданный поклонник Иисуса Христа, того, кто велел: «Да любите друг друга, как Я возлюбил вас» [37] Иоан. 15:12. до самой смерти, кто отказался вызвать огонь с небес на отвергавших его, ибо Сын Человеческий пришел не затем, чтобы губить грешника, а затем, чтобы тот обратился и жил, — этот пылкий богомолец стал убийцей. Он, простой частный человек, не уполномоченный никем, убил главу государства. Это был ненормальный — пусть так. Но это ничего не объясняет. Это был человек крайностей? Пусть так. Но тогда почему он не помешался на подаянии? Почему Равальяк не снял с себя все ради бедных, почему он не призывал всех к полному отказу от имущества, почему не проводил все время, прося милостыню ради отверженных? «Единственная мера, чтобы любить Бога, — это любить Бога без меры» [38] Аврелий Августин. — Примеч. перев. . Равальяк любил без меры, но почему он любил дурно, почему сбился с пути, откуда взялось у него это видение убийства, в конечном счете ставшее его навязчивой идеей и заставившее совершить то, что должно было бы вызвать у него ужас?