Леонид Млечин - Россия против России. Гражданская война не закончилась

В Гражданскую кавалерия играла огромную, а в некоторых случаях решающую роль.

Поэтому генералы-кавалеристы до самой Второй мировой войны уверенно говорили, что танки будут сражаться между собой, а коня не заменят! Танки не способны делать то, что может лошадь. Генералы рассуждали о танках как об экспериментальном оружии, еще недостаточно испытанном, которое нуждается в топливе, запасных частях, обслуживании и которое, возможно, будет легко уничтожаться новым противотанковым оружием. И разве танк способен заменить коня!..

И Сталин, окруженный такими выдающимися полководцами, как Буденный и Ворошилов, верил, что конница сохранит свое значение и в будущей войне.

Мысленно возвращаясь к событиям той войны, отчетливо понимаешь, что именно тогда были посеяны семена недоверия и даже ненависти, которые взошли много позже. Русская революция позволила Польше возродиться как государству. Но почему же в таком случае именно с Россией новая Польша немедленно вступила в войну?

Независимое государство создал вождь национального движения Юзеф Пилсудский. Поляки смотрели на Пилсудского как на героя-чудотворца. Они были заворожены магией его слов и решительностью его поступков. В военную историю маршал Пилсудский вошел как победитель будущего маршала Тухачевского в 1920-м.

Юзеф Пилсудский родился в Виленской губернии — четвертый ребенок в семье богатого помещика. Его отец женился — с разрешения епископа — на своей кузине Марии, которая вследствие костного туберкулеза прихрамывала, одна нога была короче другой. Мария родила двенадцать детей, двое умерли в младенчестве. Остальные страдали разными недугами. Грешили на близкое родство супругов.

Младший сын Каспар считался проклятием семьи, он страдал клептоманией. Старший — Бронислав — попал на каторгу, на Сахалине заразился сифилисом, у него развилась психическая болезнь, в 1918 году он покончил с собой. Две дочери Хелена и Мария тоже страдали умственным расстройством.

Многие годы Польша оставалась лишь географическим и историческим понятием. Ее территорию поделили Германия, Россия и Австро-Венгрия. Большая часть польского населения находилась под управлением русской короны. Молодые поляки пополняли тогда ряды революционеров и террористов. Польское национальное самосознание формировалось в противостоянии России. Россия упрекала поляков в неблагодарности.

Вместе с другими студентами-социалистами Юзеф Пилсудский входил в тайный кружок.

Среди студентов были сторонники террора, в том числе Александр Ильич Ульянов, старший брат Ленина. И старший брат Пилсудского — Бронислав тоже участвовал в заговоре с целью убить императора. Заговор провалился. Брониславу Пилсудскому повезло больше, чем казненному Александру Ульянову, — он получил пятнадцать лет каторги. Юзеф Пилсудский в общем не был виноват, но и его отправили на пять лет в Сибирь.

Ссылка укрепила его характер. В Иркутской пересыльной тюрьме заключенных избивали.

Пилсудский получил удар прикладом в лицо — ему выбили два передних зуба. Потом, уже на свободе, сделал съемные протезы, но однажды у него вытащили кошелек, в котором было три рубля и зубные протезы. Пилсудский обреченно сказал:

— Ну, видимо, это моя судьба — ходить без зубов.

Политика его беззубой не была. Пилсудский пришел к выводу, что главный противник независимой Польши — Российская империя. Во время Русско-японской войны он связался с японцами. Обещал им разведывательную информацию, саботаж и диверсии внутри России. В обмен Пилсудский хотел не только денег для польского национального движения, но и поддержки польского вопроса на международной арене.

Юзефа Пилсудского вновь арестовали — на сей раз как соучастника убийства двух полицейских осведомителей. Пилсудский сам не убивал, но как член руководства Польской социалистической партии принял решение о казни. 17 апреля 1900 года Пилсудского доставили в 10-й павильон варшавской крепости, так называемой цитадели, там когда-то держали Феликса Дзержинского. Товарищи решили, что Пилсудский должен симулировать сумасшествие, чтобы его перевели в психиатрическую клинику. Пилсудский делал вид, что до такой степени не выносит жандармские мундиры, что не может принимать пищу от надзирателей, и начал голодовку.

Его младший брат вспоминал: «Юзеф выглядел ужасно: нестриженые и нечесаные волосы, полузакрытые глаза, худое, осунувшееся, землистого цвета лицо». Пилсудский говорил, что, симулируя сумасшествие, он и в самом деле начал сходить с ума. В декабре 1900 года его положили в петербургскую психиатрическую больницу Николая Чудотворца. В больницу революционеры внедрили своего человека. Ночью он принес Пилсудскому одежду и вывел из больницы…

13 ноября 1904 года боевики Пилсудского устроили демонстрацию протеста против призыва поляков на войну с Японией. Провели несколько диверсий на железных дорогах. Как руководитель Боевой организации Польской социалистической партии Пилсудский устроил подпольную военную школу для своих боевиков. Учились от месяца до полутора: стрелковое дело, обращение с взрывчаткой. У Российской империи появились серьезные враги. Несколько раз они удачно грабили банки — это называлось экспроприацией.

Накануне очередного экса Пилсудский писал:

«Я борюсь только потому, что в сортире, каковым является наша жизнь, я не могу жить. Это оскорбляет меня как человека с нерабским достоинством. Пусть другие занимаются разведением цветов, или социализма, или польскости, или чего-то другого в сортирной (даже не клозетной) атмосфере — а я не могу! Я хочу победить! А без борьбы, причем борьбы жестокой, я даже не борец, а просто скот, которого бьют палкой или нагайкой. Не отчаяние, не самопожертвование руководят мною, а жажда победы. И я поклялся себе, что или сделаю свое, или погибну.»

Вообще говоря, Пилсудский был человеком мнительным и постоянно подозревал у себя какие-то сердечные недуги. Но у него был сильный политический инстинкт, и по характеру он был человеком даже более жестким, чем Феликс Дзержинский. Пилсудский вообще не признавал ни уступок, ни компромиссов.

Большинство поляков жаждали отделения от России. Пилсудский оседлал национальную идею и выиграл битву за сердца поляков. В феврале 1914 года Пилсудский пророчески писал:

«Военное движение вновь возвращает польский вопрос на европейскую шахматную доску… Только меч сегодня что-то значит на весах судеб народов».

Поляки, как ни один другой народ, связывали надежду обрести самостоятельность с окончанием Первой мировой и распадом европейских империй. Многие поляки сражались на стороне Российской империи, чтобы получить потом государственную независимость. Ради достижения этой цели Пилсудский перешел на сторону австрийцев и немцев.