Илья Левит - От Андалусии до Нью-Йорка

А негры, естественно, в борьбе не участвовали, а предпочитали, воспользовавшись всеобщей сумятицей, убегать, стараясь затем добраться до своих. В конце концов из Голландии все-таки прибыл армейский корпус. Но это были уже далеко не те войска, что 20 лет назад захватили Бразилию. То, что не нашли такого командующего, каким был покойный Иоганн-Мориц, легко объяснимо — таких людей немного. Но никуда не годилось и все войско в целом. Теперь героическая эпоха борьбы с испанцами была уже давним делом. Забыты были славные традиции. В войско попадали одни наемники, свои и чужеземные. Так оно и сражалось. Да и вообще Голландия скоро потеряла к Бразилии интерес — коли для ее удержания нужна серьезная война, так и не надо Бразилии — дорого обходится. Голландия отказалась довольно быстро от всех прав на Бразилию, удовлетворившись денежной компенсацией. Это и вообще стало характерно для Голландии в это время — вскоре она так же легко, почти без борьбы, уступила на другом конце света Тайвань китайским пиратам. И начала медленное движение под гору.

Итак, голландцы потеряли Бразилию. А евреи до последнего боролись на стороне голландцев. Был ли у них выбор? Когда поднялось большое восстание, португало-бразильские верха попытались вступить в контакт с евреями, предлагая им, евреям, держать нейтралитет. За это в дальнейшем обещали веротерпимость. Но евреи на это не пошли. Может, не поверили, а может, просто уже считали себя голландцами. Голландия, однако, оказалась «тростью надломленной». Это библейское выражение. Так пророк Иеремия говорил про Египет, на помощь которого евреи напрасно надеялись в борьбе с Вавилоном. В переносном смысле — ненадежный союзник, на которого нельзя и даже опасно опираться.

И когда в 1654 году голландцы эвакуировали Пернамбуко, пришел конец первому еврейскому центру в Новом Свете — вместе с голландцами уехали и евреи. Куда глаза глядят. Кто-то добрался до Голландии, другие осели в голландских колониальных владениях в Новом Свете. Нас интересуют пассажиры одного из кораблей, 23 еврея, включая детей и женщин, которые доплыли до Новой Голландии.

Нью-Амстердам, столица Новой Голландии, был по понятиям того времени и места немаленьким городом — он существовал уже почти 30 лет и насчитывал несколько тысяч жителей. И буквально накануне прибытия беженцев из Бразилии туда приехал один еврей. История сохранила его имя: Яков Барсимон. Известна и дата, когда он сошел на берег Новой Голландии с корабля, прибывшего из Нидерландов, — 8 июля 1654 года. Даже название корабля известно — «Грушевое дерево». А в сентябре прибыло еще 23 еврея. Так что осенью того года в Новом Амстердаме собрались 24 еврея. И оказалось, что среди них было 10 лиц мужского пола от 13 лет и старше — то есть собрался миньян! Наличие миньяна на молитве важно для еврея. Огляделись евреи, и понравилось им (хотя сахарный тростник тут не рос). И решили они остаться. Но это, как оказалось, было легче решить, чем сделать. Тамошний бургомистр, то есть мэр, Питер Стювизант, личность в истории весьма известная, настоящий отец города, считал, что без евреев Новый Амстердам выглядит лучше. Запросили метрополию. Из Голландии ответили, что не пускать евреев, после того как они всего лишились в Бразилии, проявив верность Нидерландам, было бы бесчеловечно. Но тут же оговорились, что помогать евреям-переселенцам не следует. Приживутся евреи в Новом Амстердаме — хорошо, а если уберутся оттуда — еще лучше. Вот энергичный бургомистр и решил выжить евреев, и 10 лет вел с ними борьбу на муниципальном уровне. Самый знаменитый эпизод этой борьбы оказался связанным с уже известным нам Яковом Барсимоном. Новый Амстердам окружали лесные дебри, откуда выходили индейцы. Когда торговать, а когда — и грабить. Вопрос защиты от индейцев был в те времена актуален. За год до прибытия евреев в Новом Амстердаме пришлось построить для этого линию укреплений. Охраной города занимались отряды, набранные среди городских обывателей. И вот магистрат города под председательством бургомистра постановил, что евреев, как общеизвестных трусов, от службы в городской страже освобождают, но обязывают их выплачивать взамен службы специальный налог. Яков Барсимон возмутился, заявив, что платить евреи не будут, а он готов служить. И настоял на своем — в Голландии признали его правоту. И он служил вполне нормально. Короче говоря, евреев Питер Стювизант не выжил. А через 10 лет, после новой англо-голландской войны, произошел размен колониями, и «Новые Нидерланды» достались Англии. А она переименовала Новый Амстердам в Нью-Йорк. Евреев к тому времени в британских колониях уже терпели. Они остались на старом месте, как и большинство голландцев. Кстати, известное семейство Рузвельт имеет голландские корни. Удержались и некоторые голландские названия — Гарлем, например.

Принято считать 1654 год началом истории евреев Соединенных Штатов Америки. А Барсимона, кстати, считают не только первым в этой стране евреем — некоторые начинают с него историю евреев в американской армии.

Теперь, в заключение, два слова о Петере Стювизанте. Старому антисемиту довелось на своей шкуре узнать, что такое преследования. После сдачи (без боя) Нью-Амстердама англичанам он уехал в Голландию. Но там потерю «Новых Нидерландов» восприняли болезненно. Из него сделали «козла отпущения». Его обвиняли в том, что он не подготовился к борьбе с более серьезным противником, чем индейцы. Что англичане его застали врасплох и т д. Никто не хотел считаться с тем, что у него не хватало ресурсов для противодействия английской эскадре. Прямо говорили, что он трус — «молодец против овец, а против молодца сам овца». Питер Сювизант теперь и впрямь испугался, что от слов перейдут к судебному расследованию, и предпочел побыстрее вернуться в Нью-Йорк. Там, под английской властью, он мог спокойнее дожить свои дни. Тот, кто считал евреев трусами, сам оказался небольшим героем.

Однажды гулял я по Новому Плимуту — это прекрасный американский музей под открытым небом, где пытаются показать жизнь времен «Отцов-пилигримов» — первых англоязычных американцев в первой половине XVII века. При этом американцы любят разыгрывать театрализованные представления. В тот раз в Новый Плимут прибыли люди, одетые голландскими послами. Они прибыли для решения вопроса о взаимоотношениях с французами-католиками. И так случилось, что я с одним заговорил. Узнав, что я из Израиля, он стал рассказывать, как у них в Голландии любят евреев, какая синагога в Амстердаме и т. д. Я про себя отметил хорошую подготовку артиста. Но, слушая его юдофильские речи, я думал: а не спросить ли мне его про Стювизанта? Не спросил. По двум причинам: 1) не хотел смущать — он мог не знать всяких там деталей, 2) по смыслу разыгрываемой сценки предполагалась англо-голландская дружба, то есть дело происходило еще до 1654 года.