Жак Ле Гофф - Людовик IX Святой

Король Людовик IX умело использовал пространство своей земли , своего королевства. А умел ли он, христианин и король, извлекать наибольшую пользу из времени, хитросплетения которого образовывали в XIII веке длительность жизни или правления: времени суток, с их неточным чередованием дней и ночей, сообразующимся с ритмом колоколов, насаждавших христианский порядок до глубокой ночи; цикличного времени литургического года, диктуемого календарем, который вновь воскрешал для христиан эпизоды жизни Спасителя, от Рождества до Пасхи, далее от Вознесения до Троицы и продолжался до ожидания адвента; линейного времени лет, складывавшихся в жизнь, краткий отрезок пути, который от Сотворения мира, а затем от его второго начала, Воплощения Иисуса, неумолимо вел к последним временам, чтобы там, пройдя через сито Страшного суда, вознестись к вечности, вечности рая или ада; эсхатологического времени ожидания и страха, надежды и ужаса, являющего собой еще большую опасность для короля, которому надлежит не только предстать лично достойным божественной благодати, но привести к вечному спасению как можно больше своих подданных; множественных времен общества и эпохи, для которых не существует ни единства времени, ни единой его меры (только при внуке Людовика Филиппе Красивом и преемниках последнего понемногу войдут в обиход механические часы, инструмент более умелого овладения временем, над которым, как и над деньгами, они постараются установить господство с помощью монархического государства, приняв время дворцовых часов за точное время, определяющее новую систему отсчета времени); естественного времени полевых работ, основного времени в крестьянском мире, городского времени, где коммуны и купцы ввели часы, отбивавшие время работы, времени военных походов в теплое время года или многолетних крестовых походов, времени отправления королем правосудия, времени молитв и обращения к Богу, времени застолий, досуга и бесед в кругу семьи и приближенных, долгого и неравномерного времени, доносившего до короля новости, — пребывая в Святой земле, Людовик Святой получил известие о смерти матери много месяцев спустя…

Свечи, равно- или разновысокие, измеряли отрезки времени, колокола отбивали христианское время. А в монастырях и замках время показывали солнечные часы. Итак, время Людовика Святого, как и его современников, непосредственно связано с природой и с повседневным постижением его длительности на опыте. Так король научился терпеливо переносить его продолжительность; долгое время конных переходов по плохим, как правило, дорогам; корабли, застывавшие в портах бесконечными зимами, когда прекращалась навигация, или замиравшие в безветрие. Утомительное ожидание вестей, поступавших с большим опозданием.

Периодом, который, несомненно, казался Людовику Святому a posteriori [995]временем самой непреходящей скорби, было то время, когда он узнал о смерти матери.

Современников поражала длительность некоторых эпизодов его жизни. Прежде всего, длительность его правления: без малого 44 года. Гийом де Сен-Патю подчеркивает это в самом начале его «Жития»: «Блаженной памяти Людовик Святой долго правил Французским королевством». Чтобы жить так долго и безгрешно, надо было обладать многими достоинствами. Его святость — святость большой длительности (de longue durée). Другой продолжительный период его царствования приходится на время, проведенное на Востоке. Его протяженность была известна Жуанвилю, ибо он прожил его вместе с королем: «Те долгие шесть лет, что я пробыл в Святой земле [996]…».

Привычное для него время — это время литургического календаря. В нем объединяется годовой цикл и цикл повседневный. Суть его изложена Гийомом де Сен-Патю в главе о «пламенном благочестии» короля.

Святой король самым благочестивым образом произносил свои канонические часы вместе с одним из своих капелланов в положенные часы или незадолго до означенного часа (монашеское соблюдение литургического времени). И тем не менее он торжественно пел все канонические часы в положенный час, не в слишком быстром темпе, в присутствии капелланов и клириков, которые весьма благочестиво внимали ему…. Обычай святого короля в служении Богу был такой: святой король вставал в полночь и созывал клириков и капелланов, и тогда они входили в часовню к королю каждую ночь: и они громко пели под аккомпанемент заутреню, а затем Богородицу, и в это время святой король тихо произносил ту и другую заутрени в той же часовне, а капелланы при желании возвращались в постель. Через некоторое время, порой столь краткое, что они еще даже не успевали снова заснуть, он опять собирал их, чтобы произнести приму, и они громко и под аккомпанемент пели приму в часовне и приму Богородицы, а святой король при этом произносил и ту и другую вместе с одним из капелланов. Но зимой прима читалась еще до света; после Пасхи были заутрени перед рассветом или едва он занимался…. И когда пелась прима, святой король каждый день слушал первую об усопших, которая читалась чаще всего без музыки, но в годовщины или если умирал кто-либо из челяди он повелевал служить мессу под аккомпанемент. По понедельникам святой король повелевал громко и под аккомпанемент служить мессу Ангелам, по вторникам — мессу Пресвятой Деве Марии, по четвергам — мессу Святому Духу, по пятницам — мессы Кресту и по субботам — снова мессы Богородице. И наряду с этими мессами он каждый день повелевал петь обедню громко и под аккомпанемент. В пост он слушал всегда три мессы в день, причем одну — в полдень или около полудня…

Когда наступал час обеда, то перед едой он шел в часовню и капелланы читали ему под музыку терцию и обедню и Богородицу, но он читал все это тихо вместе с одним из капелланов…. Каждый день он слушал вечерню под музыку и тихо произносил ее вместе с капелланом. После ужина капелланы собирались в его часовне и громко пели повечерие под музыку обедни и Богородицы. И святой король, находясь в своей молельне, весьма часто вставал на колени во время повечерия и все это время проводил в молитвах. Каждый день, когда читалось повечерие Матери Божией, капелланы пели в этом месте одну из песней о Богородице очень торжественно и под музыку, иногда « Salve regina », иногда — что-то другое. После этого святой король возвращался к себе, и тогда приходил один из его священников и приносил святую воду, которой кропил покои, произнося « Asperges mе » и молитву, которую обычно читают после этого. И когда наступало время ложиться спать, король читал оба повечерия вместе с капелланом [997].

Это программа монашеского благочестия, в которой утверждались две особые формы почитания: усопших и Девы Марии. Такой четкий, как у монахов, распорядок времени был присущ Людовику Святому во многие, даже самые бурные, моменты жизни. И только, в четырех случаях вносились изменения, которые Людовик Святой старался по мере возможности избежать.