Жак Ле Гофф - Людовик IX Святой

Конечно, обстоятельства ему благоприятствовали. После смерти Фридриха II (1250) наступило великое междуцарствие; императора не стало, король Англии был втянут в распри в своем королевстве, испанские короли заняты Реконкистой. К своему материальному могуществу Людовик добавляет моральное влияние. Он занял видное положение в христианском мире. Именно его монгольский Хулагу-хан считал «самым выдающимся из христианских королей Запада». И он был не только «величайшим королем Запада», но и подлинным нравственным главой того непостижимого христианского мира, которому на протяжении ряда лет придавал иллюзорность существования, ибо Людовик пользовался всеобщим уважением и воплощал образ идеального правителя.

Король-миротворец думал пойти еще дальше и строго регламентировать войну и мир в своем королевстве. Указ, изданный в Сен-Жер-мен-ан-Ле в январе 1258 года, гласит, что король после обсуждения с советом запретил любые военные действия в королевстве, поджоги, посягательства на плуги и грозил нарушителям, что против них будут посланы его служащие [415]. Изучив тщательно содержание этого документа, в нем перестали видеть ордонанс, каким он традиционно считался [416]. Адресованный епископу Пюи, приближенному короля Ги Фулькуа, и составленный, вероятно, по инициативе этого прелата-юриста [417], указ был всего лишь мерой, преследующей цель поднять авторитет епископа и помочь ему сохранить мир на его земле. Вне всякого сомнения, Людовик IX и его преемники должны были постоянно прилагать усилия к тому, чтобы покончить с распрями во Французском королевстве. Но от этого данный документ не утрачивает интереса. Из него явствует, как французский король «сколотил» конструкцию монархической власти. В нем нашла отражение мечта французской монархии: король — повелитель войны и мира. Людовик IX мечтал о возлюбившем мир короле, одной из функций которого было бы решать, какая война праведная, а какая — нет. Его советники-юристы мечтали о королевской власти, которой будет целиком принадлежать один из главных атрибутов верховной власти: право выносить решение о войне и мире. И король и приближенные мечтали об одном и том же.

Людовик IX пытался также выявлять случаи нарушения мира. Текст этого указа утрачен. Имеется ссылка на него в одном ордонансе Филиппа III, датированном 1275 годом [418]. Людовик IX прежде всего старался достичь не перемирия, а урегулирования , то есть клятвы никогда впредь не применять насилия по отношению к тому или иному человеку при условии, что клятва будет нерушимой. Итак, перемирие было временным, а урегулирование (теоретически) — вечным. Парламент все больше выступал гарантом урегулирования.

Смерти и рождения. — Сестра и братья. — Людовик Святой и усопшие короли.

На завершающем этапе правления эсхатологическая воля Людовика IX диктовала ему крайне усердно выполнить долг каждого государя: принести спасение себе и своему королевству, обеспечив прежде всего будущее династии и семьи.

Вернувшись в 1254 году во Францию, Людовик IX облачился в траур и предался скорби в связи со смертью двух близких людей: младшего брата Роберта I Артуа, погибшего в крестовом походе (1250), и умершей во Франции матери (декабрь 1252).

Роберт I Артуа пал жертвой безоглядного рыцарского порыва в битве при Мансуре 9 февраля 1250 года. Людовик, искренне любивший своих братьев, сильно горевал. Но проблем с наследником не было: Роберт оставил малолетнего сына [419], который тоже носил имя Роберт; и в 1267 году король посвятил его в рыцари. Людовик пытался добиться признания своего брата мучеником как погибшего в крестовом походе, но Папство осталось глухо к его просьбам; впоследствии та же участь постигнет и самого Людовика: его признают святым, но не мучеником. По мнению Папства, с одной стороны, крестовый поход открывал путь к спасению, а не к мученичеству, а с другой — следовало избегать любой тенденции к династической святости.

Смерть Бланки Кастильской была великим горем для Людовика IX. Жуанвиль и многие современники упрекали короля в том, что он слишком бурно выражал свои чувства. В жизни Людовика Святого были две великие потери, о которых он скорбел: мать и Иерусалим. Но Бланка была прошлым, и, по его воле, ей суждено было ожидать воскрешения не в королевском некрополе в Сен-Дени и не в Ройомоне, а в цистерцианском аббатстве Мобюиссон, основанном ею и ставшем ее Ройомоном.

Людовика IX постигло еще одно огромное горе, чреватое к тому же трагическими последствиями: беспощадная смерть унесла старшего сына, наследного принца Людовика, который скоропостижно скончался в январе 1260 года. Король тяжело переживал его кончину, о которой, вне себя от горя, сам сообщил своему главному советнику канцлеру Эду Риго, архиепископу Руана, отметившему это в своем дневнике. Король Англии, который вместе с семьей и юным принцем провел Рождество в Париже и теперь держал путь на родину, вернулся, чтобы помочь в организации похорон. Принц Людовик был похоронен в Ройомоне, так как король решил, что Сен-Дени будет местом погребения коронованных особ династии, а Ройомон станет некрополем королевских детей, которым не суждено было взойти на престол. Смерть юного принца была тем более жестокой, что до власти, казалось, рукой подать, поскольку он, хотя еще и речи не шло о наследовании короны, в последние годы пребывания отца в Святой земле был своего рода наместником короля в королевском правительстве, получив титул «перворожденного» ( primogenitus ). К тому же хронисты, все как один, описывали его наделенными добродетелями и королевским величием, как достойного сына своего отца. А ведь проблема королевских наследников занимала важное место в «Зерцалах государей» той эпохи. Высшая благодать, которую Господь ниспосылал добрым королям, — это добрый наследник. Людовик Святой, видимо, воспринял эту смерть как знак свыше. Значит, он еще не заслужил вечного спасения себе и своим подданным. И значит, ему предстояло еще решительнее проводить нравственную реформу в королевстве, что он, как мы видели, и сделал.

Скорбь короля в связи с кончиной юного Людовика была такой глубокой, что он получил исключительные знаки внимания и соболезнования. Ему написал Папа Александр IV. Придворный интеллектуал, доминиканец Винцент из Бове в порыве сострадания сочинил «послание в утешение», которое историки, изучающие традиционные «христианские утешения», считают шедевром этого средневекового жанра наряду со словом утешения святого Бернарда в связи со смертью своего брата [420]. Но у Людовика IX были и другие сыновья, в частности Филипп, всего на год младше покойного брата, присутствовавший по воле короля в отдельных случаях, например, при скреплении Парижского договора, вместе со старшим братом. Как видно, смерть юного принца не поставила под угрозу династическую преемственность. Это подчеркивает Винцент из Бове, напоминая королю, что такое уже бывало в истории династии Капетингов, но не повлекло за собой серьезных последствий.