Юрий Соколов - Войны с Японией [От поражения к Победе. К 110-летию окончания Русско-японской войны 1904–1905 гг. и к 70-летию окончания Советско-японской войны 1945 г.]

Меткими залпами комендоры «Варяга» сбили мачту на флагманском крейсере противника, разрушили мостик, повредили кормовую башню. Большие повреждения были нанесены двум крейсерам. В ходе боя от полученных повреждений затонул японский миноносец. За час сражения «Варяг» выпустил 1105 снарядов.

Русские корабли маневрировали, стремясь избежать попаданий, и все же несколько снарядов попали в крейсер, поразив шрапнелью многих моряков на верхней палубе. В разгар боя стали передавать весть, что убит Руднев. В действительности он был ранен в голову. Чтобы поднять дух личного состава, командир в окровавленном мундире, без фуражки поднялся на мостик. Обращаясь к морякам, он крикнул: «Братцы, я жив! Целься вернее!»

Несмотря на начавшийся на крейсере пожар, матросы продолжали четко выполнять свои обязанности. Во время боя на крейсере погиб 31 человек. Более 190 моряков, в том числе и капитан 1-го ранга Руднев, получили ранения. Около 100 раненых не уходили с боевых постов и сообщили о ранении лишь после окончания боя.

Убедившись, что с такими серьезными повреждениями крейсер не может вести бой, что устранить их своими силами нет никакой возможности, офицеры единодушно решили личный состав свезти на берег, а корабль взорвать. По просьбе командира английского крейсера, опасавшегося, что взрыв «Варяга» сможет повредить иностранные корабли на рейде, Руднев согласился затопить крейсер. Командир и старший боцман в последний раз обошли корабль. На «Варяге» были открыты кингстоны. В 18 часов 10 минут не спустивший флага в неравном бою русский крейсер погрузился в воду. Два взрыва почти одновременно прозвучали на канонерской лодке «Кореец». Переломившись, она тоже скрылась в волнах. Чтобы пароход «Сунгари» не стал добычей противника, команда подожгла его, а затем затопила.

Экипаж героического крейсера «Варяг» вписал замечательную страницу в историю отечественной морской славы. Русские моряки, верные лучшим традициям отечественного флота, оказавшись в безвыходном положении, уничтожили свои корабли, но не сдали их врагу. В нашей Отчизне высоко оценят воинскую доблесть и храбрость экипажа крейсера «Варяг». А в день 50-летия этого выдающегося подвига русских моряков все оставшиеся в живых члены экипажа крейсера Указом Президиума Верховного Совета СССР были награждены медалью «За отвагу», а на могиле командира В.Ф. Руднева был воздвигнут памятник…

Ночь на 27 января (9 февраля) была темной и тихой. На внешнем рейде Порт-Артура по диспозиции мирного времени находилось 16 вымпелов Тихоокеанской эскадры. Это были эскадренные броненосцы «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь», «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Цесаревич», крейсера 1-го ранга «Баян», «Паллада», «Диана», «Аскольд», крейсера 2-го ранга «Новик», «Боярин», «Джигит», канонерская лодка «Забияка» и транспорт «Ангара». Корабли стояли в четыре линии на расстоянии двух кабельтовых один от другого.

Эскадренные миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный» находились в море. Канонерская лодка «Гиляк», ожидая сменявшую ее лодку «Бобр», стояла на якоре. Под парами были дежурные крейсера «Аскольд» и «Диана», а освещали рейд прожекторами броненосец «Ретвизан» и крейсер «Паллада».

На флагманском броненосце «Петропавловск», где держал свой флаг начальник эскадры вице-адмирал О.В. Старк, около 23 часов закончилось совещание флагманов и командиров кораблей. На нем обсуждались меры по отражению возможного нападения врага. Прощаясь с офицерами, контр-адмирал В.К. Витгефт был уверен, что японцы не посмеют напасть на русские корабли, и даже сказал, что войны не будет.

«Выходило так, — писал в своих воспоминаниях капитан 1-го ранга М.В. Бубнов, — что, с одной стороны, принимают меры предосторожности, с другой — нет. С судов, например, свезли все деревянные изделия, но не привязывают сетей против мин. На „Полтаве“ адмирал Старк приказал отвязать сети и при этом сказал: „Не возбуждайте тревоги“» 9.

Такие распоряжения вызывались общей установкой наместника, который даже принятое на совещании запоздалое решение выставить у кораблей сети назвал «несвоевременным и неполитичным». Не веря в серьезность опасности, угрожавшей флоту, Старк разрешил по изготовлении судов к отражению минной атаки «иметь штаговые и кормовые огни открытыми, миноносцам и лодкам, крейсировавшим в море, — ходить с отличительными огнями». Более, чем японского нападения, командующий эскадрой опасался, что могут произойти повреждения от столкновения судов в темноте. А то обстоятельство, что корабельные огни (кроме якорных огней на «Диане», «Полтаве» и «Победе», на которые грузили уголь, были включены сильные электрические фонари — «люстры») могут послужить хорошим ориентиром для японских миноносцев, в расчет не принималось.

В связи с тревожным положением весь личный состав эскадры оставался на кораблях. Для отражения возможной минной атаки часть корабельных орудий, помимо башенных, была заряжена. Артиллеристы и минеры находились на своих боевых постах.

Меры безопасности, принятые для охраны кораблей на внешнем рейде, явно не соответствовали сложившейся обстановке. Поведение самого командования, в первую очередь адмиралов Старка и Витгефта, вынуждало личный состав сомневаться в необходимости проведения мероприятий по повышению боеготовности, не верить в возможность вооруженного столкновения. Получив известие о разрыве дипломатических отношений с Японией, наместник не сделал никаких выводов. Он даже не предупредил об этом эскадру.

Дозорная служба была организована формально. Отсутствовала связь эскадры с береговой обороной крепости. Даже об обнаружении противника дозорные корабли должны были доносить не сигналом с моря, а лишь по прибытии в Порт-Артур. Так терялось драгоценное время.

Около 22 часов дежурные миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный», находясь в 20 милях восточнее Порт-Артура, осветили боевым фонарем горизонт, обозначив тем самым свое местонахождение. Это помогло японским миноносцам уклониться от встречи с русскими кораблями.

Определив скорость хода и курс русских миноносцев, противник увеличил ход и беспрепятственно достиг внешнего рейда раньше, чем к нему подошли «Бесстрашный» и «Расторопный». Ориентируясь по огню маяка и огням кораблей, японские миноносцы приблизились к русской эскадре и с небольшой дистанции выпустили по кораблям 16 торпед; 3 из них достигли цели.

В 23 часа 35 минут на броненосце «Ретвизан» раздался первый взрыв. Всеми орудиями левого борта по японским миноносцам немедленно был открыт огонь.

На личный состав некоторых русских кораблей противоречивые указания командования подействовали так, что, даже увидев атакующие их японские миноносцы, русские артиллеристы и минеры, чтобы не допустить ошибки, не открывали огня до тех пор, пока не увидели идущие на них торпеды или не услышали взрыва. Как позднее докладывал наместнику адмирал Старк, даже на его флагманском броненосце первое время «господствовало убеждение, что первый взрыв был случайным». Подумали даже, что это взорвалась мина с нашего миноносца, на котором именно в этот день мины были подготовлены к боевому выстрелу. Сигнал с броненосца «Цесаревич» рассеял все сомнения.