Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Турецкие посты пограничной стражи, как правило, были хорошо видны, но казаков от них отделяло приличное расстояние. Как только разведчики приближались к самой границе, турки начинали махать своими фесками, предупреждали, чтобы казаки отошли подальше на свою территорию. Сорокин, пока не было боевых действий, а значит и раненых, иногда принимал участие в дозорах и разъездах. Обычно всю ночь разъезд двигался из ущелья в ущелье по камням и валунам, охраняя и границу, и свою сотню. Лишь ненадолго командир полусотни или сам сотенный подъесаул Аверин разрешали остановиться где-нибудь под каменной глыбой и спешивали казаков. Прислоняясь буркой к скале, продолжая бороться с холодом и сном, командир разъезда тревожно вслушивался в ночную тишину. Турки рядом, они хорошо знают местность, а их союзники курды, проживающие и на русской и на турецкой сторонах границы, всегда были готовы выступить хоть в роли проводника, хоть шпиона. Казаки же, получив передышку, тут же сваливались с лошадей, перекидывали поводья через голову коня и, намотав их на руку, засыпали. Подобная служба продолжалась почти полтора месяца. Отношение казаков к противнику можно охарактеризовать как настороженное любопытство. Уже не одну войну их отцы и деды сражались с южными соседями, и в такие минуты в памяти у казаков особенно ярко всплывали рассказы об этом сильном, жестоком и храбром противнике.

Очень скоро казаки уяснили существенные отличия между противниками: курдами и турками. Например, курдов начальник штаба Кавказского фронта генерал Масловский в своих воспоминаниях охарактеризовал так: «Курды — народ примитивный, дикий, стоящий на очень низкой степени культуры. Они кочевники, хищники и не обладают рыцарскими чертами. Упорного боя они не принимают, действуют в конном и пешем строю. Если они в большинстве, то делаются смелыми. Пленных не берут и раненых добивают, предварительно изуродовав» [30] Там же. С. 27. .

Что касается турков, то Масловский и им дает очень объективную оценку. «Турки-османлисты, — пишет он, — как боевой материал, были высокого качества: смелые, храбрые, чрезвычайно выносливые и скромные, и в тоже время — дисциплинированные.

Вообще, по своей природе, они были настоящими воинами, обладая и отличающим истинного воина — благородством. Они храбро дрались, почти всегда принимали штыковой удар, хорошо применялись к местности, хорошо шли в атаку, отлично оборонялись» [31] Там же. С. 44. .

Вскоре в полку была получена инструкция из штаба армии. В ней говорилось:

«Мелкие грабежи курдов не принимать за начало военных действий со стороны турок и действовать против курдов как против разбойников. С нашей стороны избегать активных выступлений, могущих подать повод туркам к началу военных действий против нас. В случае нападения турок на отряд действовать самым решительным образом, но границу не переходить до объявления войны. Отряду действовать скрытно, но вести разведку» [32] РГВИА. Ф. 15134. Д. 6. Л. 4 об. .

По линии соприкосновения 3-го Линейного полка с турками в этом районе все было спокойно до 1 октября. В тот день случилась первая перестрелка казаков с противником. Однако ввиду дальности расстояния она никому урона не нанесла. По всему чувствовалось приближение военных действий; и вот наконец войска получили приказ Главнокомандующего Кавказской армией генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. Он гласил:

«Турки вероломно напали на наши прибрежные города и суда Черноморского флота. Высочайше повелено считать, что Россия в войне с Турцией. Войскам вверенной мне армии перейти границу и атаковать турок» [33] Цит. по: Данилов Ю.Н. Россия в мировой войне. - Берлин: «Слово», 1924. С. 271. .

В связи с этим, полковой адъютант в журнале военных действий полка 18 октября 1914 г. записал: «Высочайше было повелено считать Россию в войне с Турцией» [34] РГВИА. Ф. 5175. Оп. 1Д. 2. Л. 3. . Сотни полка в это время встречали прибывающую артиллерию и сопровождали батареи к месту их расположения. От разведки поступили сведения о том, что курды на сопредельной стороне приграничной полосы вокруг своих селений начали строить оборонительные сооружения, а в некоторых местах турками в горах закладываются фугасы. В разведсводке также сообщалось:

«[…] идет усиленное формирование шаек «чана», во главе которых стоит Наджи-бей и несколько главарей из Персии, среди которых находится бывший помощник Тавризского губернатора, хромой (имя его не сообщено). К участию в этих шайках приглашены все прежние разбойники-курды и беки, которые до сих пор были в бегах. Они получают оружие, лошадь и 9 лир в месяц жалованья» [35] Там же. Л. 74. .

19-го октября командир 3-го Линейного полка войсковой старшина С.П. Кучеров получил задачу — сотнями своей части прочно занять Ахтинский перевал и господствующие высоты в районе селений Сары-Булах, Верхние Ахты и др. Третья сотня, в которой служил Сорокин, вместе с подразделениями 6-го Кубанского пластунского батальона под общим командованием подъесаула Бибера сначала находились на левом фланге полка, потом ей последовал приказ начальника штаба Кагызманского отряда выступить в селение Ново-Николаевское в распоряжение начальника Ахтинского отряда. Сорокин был предупрежден старшим врачом полка коллежским асессором Цациковым, что перевязочный пункт полка во главе с ним будет находиться в селении Сары-Булах, куда и нужно доставлять в случае необходимости раненых, а в скором времени будет открыт перевязочный пункт непосредственно и в селении Ново-Николаевское, ближайшем к сотне Сорокина российском населенном пункте.

Командир Кагызманского отряда генерал М.А. Пржевальский в это время получил задачу — силами своей 1-й пластунской бригады и при поддержке конных казаков захватить находящееся в богатой Алашкертской долине с. Кара-Килиса ( русское название: Черная церковь. — Н.К. ). Но когда отряд находился уже в одном переходе от этого населенного пункта, от командира корпуса вдруг последовал приказ — оттянуться назад в район Кагызмана, чтобы двигаться в Пассинскую долину на помощь войскам генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова. Полк Кучерова был поделен таким образом, что 1, 2 и 4-я сотни двинулись с пластунами бригады Пржевальского, а 3-я сотня подъесаула Аверина, в которой был Сорокин, и 5-я сотня подъесаула Майбороды остались прикрывать Ахтинский переват.

С 21 по 23 октября по всему фронту Ахтинской началось наступление турок и курдов силами одного эскадрона конницы и батальона пехоты. Против них были выставлены все наличные силы обоих сотен. Казаки действовали как пехотонцы в окопах. Началась ожесточенная перестрелка. Ввиду явного преимущества противника старший над обеими сотнями командир 5-й сотни подъесаул Майборода запросил подкрепления. Оно несколько запоздало, и казакам пришлось отступить. С прибытием подкрепления турки были отброшены, и казаки вернули свою позицию. В этом бою в обеих сотнях появились первые потери. Были убиты 5 казаков, один пропал без вести и 8 человек ранено. Помощь раненым оказывали на оборудованном теперь уже непосредственно в Ново-Николаевском перевязочном пункте, в его составе был и Сорокин. Он умело оказывал доврачебную помощь раненым, грамотно распределил санитарные повозки, на месте учил санитаров и ездовых работе в боевой обстановке. Опыт его участия в Русско-японской войне оказался очень кстати.