Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

В декабре сотня Сорокина находилась в сторожевом охранении, и он обязан был не реже одного раза в день информировать командира полка и вышестоящее командование обо всем замеченном на территории противника и о положении дел в своем подразделении. Анализ этих донесений показывает, что они отличаются конкретностью, лаконичностью и умением их автора ухватить самую суть происходящего. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать сохранившуюся в Военно-историческом архиве РФ его полевую книжку. Вот лишь некоторые из его донесений.

6.12.1915 г. Генералу Назарбекову. С. Харо.

«В сторожевом охранении без перемен. Посты противника на прежних местах. В 12 ч. 30 мин. д<���ня> со стороны с. Екмак отчетливо слышна была залповая стрельба. По счету произведено было около 60-ти, каждый силою приблизительно в 25 ружей. В 2 ч. залпы прекратились.

Временно командующий 6-й сотней прапорщик Сорокин.

День солнечный, ясный, теплый».

7.12.1915 г. генералу Назарбекову. С. Харо. 6 ч.

«В сторожевом охранении сотни без перемен. Посты противника на прежних местах. В 12 час. дн<���евного> вр<���емени> у сел. Миркехим, находящемся в тылу моего участка, проходила команда разведчиков от 7-го Кавказскою стрелкового полка в количестве 130 чел. пехоты. В 1 ч. дня команда вернулась обратно в направлении на село Бикирч.

Временно командующий 6-й сотней прапорщик Сорокин».

7.12.1915 г. Командующ. 3 Лин. полком. С. Харо. 7 ч. 20 м.

Для людей вверенной мне сотни остался только хлеб, посему, если найдете возможным, прошу распорядиться о доставке продуктов.

Временно командующий 6-й сотней прапорщик Сорокин» [64] Полевая книжка прапорщика И.Л.Сорокина. .

Просьбы Сорокина об обеспечении сотни продуктами довольно часто встречаются на страницах его полевой книжки. Он пишет о том, что «…для людей вверенной мне сотни на завтра не будет и хлеба…», в другой раз объясняет что «хлеба должно было хватить, но у людей не было ничего, кроме хлеба, почему аппетит утолялся только им» [65] РГВИА. Ф. 5175. On. 1. Д. 57. Л. 1-3.

Все это говорит еще и о том, что Сорокин был заботливым командиром. Он очень тщательно вел сотенное хозяйство, скурпулезно подсчитывал, что можно из продуктов дополнительно приобрести для казаков на отпускаемые, в общем-то, скудные средства. Был случай, когда офицер соседнего полка есаул Лобов взамен полученных из сотни Сорокина каких-то материалов прислал для оплаты их расписку, подписанную только каптенармусом и к тому же без печати. Сорокин тут же отправил ему письмо, в котором писал:

«…Серьезно относясь ко всему, а тем более к хозяйственной части, за выяснением возникшего вопроса я лично хотел бы обратиться к Вам или командующему полком, так как на каждый счет командующим сотней должна выдаваться квитанция за его подписью и с приложением сотенной печати» [66] Там же. Л. 5,6. .

У Сорокина не было случаев пропажи без вести хотя бы одного казака, какой бы сложной ни была обстановка. Когда на смену постам от 6-й сотни прибывали казаки из других сотен, он ни на один лишний час не оставлял своих людей в полевых условиях и старался при первой же возможности давать отдохнуть и людям и лошадям хоть в каком-то укрытии. Когда 8 декабря его предупредили о том, что через два дня ему придется сдавать свой участок другому подразделению, он согласовал с командованием такой маршрут возвращения своей сотни, чтобы людям в пути не пришлось продолжать голодать, хотя предложенный им путь и был гораздо длиннее.

10-го декабря Сорокин доложил командиру полка, что он сдал участок сторожевого охранения своей сотни командующему 6-й сотней 1-го Лабинского полка прапорщику Чащевому и выбыл в с. Дутах. Уже на следующий день по прибытии из сторожевого охранения Сорокин с сотней убыл в направлении Кеш-Кельды, на маршрут по которому должны были следовать его разъезды.

Четыре дня спустя в 6-ю сотню вернулся ее штатный командир — подъесаул Стражев, и 14 декабря Сорокин сдал ему сотню, чтобы возвратиться в свою родную 3-ю. Правда, вернулся он в новом качестве — временно командующим сотней. На следующий день 3-й Линейный полк был отведен в тыл на двухнедельный отдых.

Под Новый год пришло два приятных известия. Во-первых, в полк на большинство казаков выдали новые сапоги и частично валенки. Своя старая обувь, в которой казаки прибыли в полк еще по мобилизации, за почти полтора года боевых действий в горах пришла в негодность, и новая была очень кстати. Во-вторых, в связи с приближением новогодних и рождественских праздников в полк поступили подарки, по 35 штук на сотню. Было также получено разрешение направить в Тифлис по нескольку человек от каждой сотни для закупки угощения к праздничному столу. Впрочем, как потом выяснилось, это решение было принято совсем по другим причинам.

* * *

Наступал 1916 год. На Кавказском фронте он отмечен прежде всего тем, что русскими войскам штурмом была взята считавшаяся неприступной турецкая крепость Эрзерум. Но это событие столь значительно, что о нем, несколько позже, стоит рассказать особо.

В конце 1915 г. в связи со значительной разрядкой военной обстановки на фронте, воевавшие почти без перерывов войска Кавказской армии нуждались в передышке и большая их часть была отведена вглубь своей территории. Из многочисленной конницы, действовавшей на фронте, в обоих корпусах непосредственно на фронте была оставлена только Закаспийская казачья бригада в составе 18 сотен и переименованная в Сводную казачью дивизию. Вскоре ее переместили в состав 1-го армейского корпуса, сменив название.

Однако анализ возможного развития событий на Кавказском фронте давал основание полагать, что здесь еще возможны очень серьезные наступательные действия турецкой армии. Дело в том, что союзники России в 1-й Мировой войне — Англия и Франция потерпели ряд неудач на Галлиполийском фронте, и турки имели возможность безболезненно перебросить оттуда на Кавказ большие военные силы. В то же время, Кавказская армия ни на какое усиление рассчитывать не могла. Русская армия на Западном фронте терпела поражения и неудачи в боях с немцами и их союзниками.

Вернувшийся на свою должность начальник штаба Кавказской армии генерал Юденич решил, не ожидая подхода к туркам новых сил, начать наступление, хотя армия как следует не оправилась еще от недавних боев, к тому же в свои права вступила новая, еще более жестокая зима. По расчетам генерала Юденича прибытие подкреплений к туркам следовало ожидать не раньше марта 1916 г. Поэтому логика рассуждений приводила к однозначному выводу о том, что подготовка к наступлению должна быть завершена к середине декабря 1915 г. Начать операцию предполагалось на праздники, в дни Рождества Христова, перед Новым годом. Турки, хорошо знавшие, как в России отмечают эти праздники, будут уверены, что никакого наступления в это время русские войска не предпримут.