Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

— Ты адъютант, ты сам пойди и сделай так, как надо.

Чумаков — компанейский офицер, могущий выпить и поскандалить. Я быстро подхожу, беру его под руку и прошу вернуться за свой стол. Когда я подошел, оба прапорщика встали.

— Кто вы таков? — обращаюсь к первому.

— Я командир сотни 3-го Линейного полка прапорщик Сорокин, — с натянутым достоинством произнес он и добавил, что пришел со своим младшим офицером посидеть здесь в хорошей обстановке, а этот офицер, судя по тому, как он одет в черкеску и как висит на нем оружие, видимо, не казак, и еще стал его учить.

Инцидент был исчерпан. Этот прапорщик Сорокин в 1918 году стал Главнокомандующим Северо-Кавказской Красной армией » [78] РГВИА Ф. 5175. On. 1. Д. 57.Л. 19. .

В свою сотню прапорщик Сорокин после встречи с женой вернулся не скоро. В начале марта 1916 г. в его военной биографии наступил период, когда ему пришлось заниматься выполнением, в общем-то, не свойственных ему задач. В начале года в войска стали поступать искровые радиостанции, и командованием Кавказской армии было принято решение открыть в г.Александрополе полугодичные курсы по подготовке специалистов службы связи. От каждого полка туда были направлены по одному офицеру и солдату или казаку. Офицер осваивал обязанности начальника службы связи полка, а казак учился работе на искровой станции. Выбор командования 3-го Линейного полка пал на Сорокина. Посчитали, что уровень образования и прирожденная сметка позволят ему быстро освоить новую специальность. И действительно, вместо отведенного полугода прапорщик Сорокин в течение месяца успешно освоил программу этих курсов, и в 20-х числах марта прибыл в полк, где был назначен начальником его службы связи.

Это была очень ответственная служба, и вряд ли нужно говорить о том, что кому попало ее не поручали. Всей предшествующей боевой работой И.Л.Сорокин доказал, что может самостоятельно принимать решения и выполнять ответственные задачи, что он умеет быстро сходиться с людьми и ему не потребуется много времени, чтобы завоевать их авторитет, что его интеллектуальный уровень позволит ему быстро освоить совершенно новое для него дело. Так что командир полка, когда ему предложили кандидатуру прапорщика Сорокина для назначения его на новую должность, ничем особенно не рисковал, поручая ему этот ответственный участок. Уже 26 марта Сорокин доносил командиру полка:

«Согласно предписания Вашего от 25-го марта с. г. за № 1049 сего числа для принятия команды связи вверенного Вам полка в Мема-Хатун выбыл» [79] Елисеев ФИ. Казаки на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. -М.:«Воениздат», 2001. С.153-154. .

По численности подчиненная ему команда была небольшой, всего чуть более 20 человек. Во главе каждого из двух отделений ее стояли урядники Алексей Диденко и Андрей Веретельников. Правой рукой Сорокина стал вахмистр Василий Федосеев. Если судить по рапортам и донесениям нового начальника команды связи, то забот у него хватало. Полк часто менял место расположения, и нужно было ежечасно знать, где какая сотня находится. Сорокин обязан был своевременно составлять и представлять на утверждение командиру схему связи полка, быстро обеспечивать прокладку телефонных линий от штаба к подразделениям, следить за исправностью телефонных аппаратов, полкового коммутатора и искровой станции. Нужно было так же иметь резерв средств связи на случай внезапно возникающих задач, знать, какие линии вышестоящих штабов и соседей проходят через район расположения полка и не допускать их порчи.

Большие требования предъявлялись к личному составу команды. Ее казаки должны были в любое время суток и в любую погоду уметь ориентироваться на местности, иметь хорошую физическую подготовку, быть в постоянной готовности к встрече с противником.

При установке телефонного аппарата оборудовалось укрытие для него. Чаще всего это была землянка, палатка или на худой конец прикрытое камнями, хворостом и плащ-палаткой углубление в складках местности. Телефонист вынужден был безотлучно находиться с телефонной трубкой у уха без движения, что в холодное время года было особенно тяжело. Были случаи, когда зимой находили замерзших ночью телефонистов с примерзшей к уху трубкой. Телефонные аппараты были далеки от совершенства, порошок в телефонном капсюле смерзался или слипался, слышимость становилась плохой, и начальство во всем винило связистов.

Большие проблемы у Сорокина возникали с организацией питания своих подчиненных. Далеко не всегда можно было обеспечить их горячей пищей, и они по большей части питались консервами. В быстро меняющейся обстановке нужно было успевать ставить казаков на довольствие при тех сотнях, где они несли службу, и наоборот, своевременно переводить на котловое довольствие в другие подразделения и части, если полку или сотне приходилось внезапно передавать свои зоны ответственности другим войскам.

Прапорщик Сорокин с присущей ему заботливостью занимался всеми этими вопросами. В его полевой книжке осталось много обращений к командованию Мами-Хатунского гарнизона, 5-й Кавказской дивизии, к начальникам соседних отрядов и боевых участков с просьбами о выделении его команде хлеба, сахара, консервов, чая и других продуктов. Нередко боевые действия вдруг разворачивались прямо в месте расположения команды связи или там, где были установлены телефонные линии и пункты установки телефонных аппаратов. Тогда случались потери среди казаков-связистов, терялось имущество связи. 18 мая 1916 г. Сорокин докладывал полковнику Каминкову и подъесаулу Бабаеву, в отряд которых в то время были приданы некоторые подразделения 3-го Линейного полка:

«Доношу, что во время боя во вверенной мне команде ранена лошадь приказного Придтина, артиллерийским снарядом контужен легко приказной Негодяев и захвачена неприятелем его лошадь, 15 верст кабеля ввиду обстрела артиллерийского и ружейного снять не было возможности» [80] РГВИА. Ф. 5175. On. 1. Д. 57.Л. 21. .

В тот же день от Сорокина поступило еще одно, дополнительное донесение об этом случае:

«Дополнительно к моей полевой записке № 119 доношу, что на поле боя 19 мая оставлены: сумка с инструментами, ящики с запасными частями, телефонная трубка, запасный шнур для аппарата, 4 капсюля, 4 мембраны, прерыватель и 2 версты кабеля» [81] Там же. Л. 34. .

Казак по происхождению и складу характера И.Л.Сорокин, конечно, хотел, чтобы и звание у него было не общевойсковое — прапорщик, а соответствующее ему казачье. Поэтому он очень обрадовался, когда вскоре после описанных выше событий, ему присвоили это звание, и с 18 мая 1916 г. он начинает подписывать свои рапорты и донесения — «хорунжий Сорокин». В этот же день он получил задачу из штаба 5-й Кавказской дивизии следовать с частью своей команды в распоряжение отряда полковника Петраша.