Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Во время Балканской войны 1912 г. Голубов добровольцем вступил в Болгарскую армию, командовал артиллерийской батареей и за храбрость был награжден болгарским крестом. Однако в 1914 г., как только Болгария выступила на стороне врагов России, он демонстративно отослал эту награду болгарскому царю.

В 1-ю Мировую войну Голубов снова зачислился в русскую армию, но уже не в артиллерию, а в конницу. Говорили, что этот сотник никогда не ложился под обстрелом противника, был ранен 16 пулями и осколками снарядов, по братски вел себя с рядовыми казаками и независимо с начальством. После октябрьского переворота он по поводу очередного ранения находился на излечении в Новочеркасске и уже тогда проявил себя как непримиримый оппозиционер по отношению к донским властям. За свою подрывную деятельность и пропаганду революционных идей он по приказанию заместителя донского атамана М.П. Богаевского, практически одновременно с Автономовым и Сорокиным, был арестован. Однако Голубов дал слово походному атаману Назарову уйти от политики, и вскоре был выпущен с гауптвахты.

Получив свободу, Голубов немедленно скрылся из Новочеркасска, прибыл в станицу Каменскую, где вскоре, после образования там Военно-революционного комитета, был поставлен во главе его отрядов. Голубов сразу же развернул кипучую деятельность по увеличению численности своих сил, привлек на свою сторону остатки нескольких полков старой армии, стал готовиться к походу на Новочеркасск. При этом Голубов говорил, что он это делает для того, чтобы опередить большевиков и взять под свою защиту казаков от расправы над ними. Это упрочило его позиции, и Голубов все-таки опередил красные отряды и раньше их овладел Новочеркасском. Когда красные матросы и красноармейцы подошли к городу, он уже был в руках голубовцев. Взяв город, Голубов попытался запретить всякие репрессии, но войскового атамана Назарова и шестерых генералов и штаб-офицеров он все-таки посадил на гауптвахту. Вскоре они были расстреляны.

Эти анархистские по сути дела действия Голубова сильно обеспокоили большевистские власти в Ростове, и у него начались серьезные трения с большевиками. Человек, не выносивший никакого подчинения и повиновения, Голубов продолжал делать то, что считал нужным в той обстановке. Произошел беспрецедентный случай — он даже разрешил выступление арестованного генерала М.П. Богаевского перед личным составом Новочеркасского красного гарнизона. Тот говорил более 3-х часов, при этом призывал казаков одуматься, вернуться на путь защиты истинных казачьих интересов, бороться с пришельцами ( красноармейцами и матросами. — Н.К .). На этом выступлении присутствовал комиссар Голубова Ларин, который сообщил в Ростов обо всем этом. От Голубова тут же потребовали выдать Богаевского, а самому срочно прибыть для объяснений своих действий. Но Голубов не подчинился. Тогда 27 марта в Новочеркасск были введены дополнительные красные части, и Голубов вынужден был бежать из города.

Прибыв с небольшим отрядом в станицу Заплавскую, он выступил на митинге, где призвал казаков поднять восстание, но теперь уже против большевиков. Когда собравшиеся начали было склоняться к предложению Голубова, были готовы простить ему расстрел атамана Назарова, один из присутствовавших на митинге, студент Пухляков, тремя выстрелами из револьвера смертельно ранил его. Ровно семь месяцев спустя та же участь постигла и Сорокина. Ему тоже отомстили. Только стрелял в него один из красных командиров, мстил за расстрел командующего Таманской армией Матвеева.

Как уже подчеркивалось, на Кубани к этому времени самый мощный Военно-революционный комитет был создан на крупном железнодорожном узле Северного Кавказа — станции Тихорецкая. Под его руководством были довольно-таки быстро объединены несколько разных по количеству и политической направленности красногвардейских отрядов. Большевики спешили поскорее расправиться с Кубанской радой.

По сигналу из Тихорецкой первыми выступили красногвардейские рабочие отряды Новороссийска под командованием любимца новороссийских рабочих отважного юнкера Александра Яковлева и не менее популярного в их среде штабс-капитана С.Перова. Чтобы ускорить продвижение к городу они были отправлены к Екатеринодару по железной дороге. Туда же своим ходом направлялись и отряды из окрестных станиц. 18 января под Энемом произошел кровопролитный бой. Наспех сколоченные и слабо организованные красные отряды потерпели поражение. Был убит сам командовавший этими отрядами Яковлев, тяжело ранен и штабс-капитан Перов. Незадолго до этого он во главе группы из шести красногвардейцев совершил успешный налет на станцию Афипскую для захвата там военной радиостанции.

Белоказаки отстояли тогда Екатеринодар. В награду за храбрость и умелое руководство боем Войсковой атаман Кубансного казачьего войска генерал Филимонов щедро наградил командовавшего белоказаками капитана Покровского. Из капитанов он сразу был произведен в полковники. Красногвардейские же отряды показали свою слабую обученность, плохую организованность и управляемость. Сильно подвели полки 39-й пехотной дивизии и отряды из станицы Тихорецкой, эти вообще уклонились от боя.

Однако большевики на этом не успокоились. Через неделю, 24 января 1918 г. они предприняли вторую попытку захватить Екатеринодар. Теперь этим наступлением руководил И.А.Серадзе. Но и на этот раз неудача постигла красные отряды. Не помогло и то, что руководитель екатеринодарских большевиков П.И. Вишнякова сама в качестве комиссара шла в боевых порядках наступавших. Серадзе был ранен в обе ноги, захвачен белыми и на следующий день умер в одной из больниц Екатеринодара. Много красногвардейцев попало в плен. Сама Вишнякова и сестра Я. Полуяна — Е. Верецкая-Полуян, выполнявшая обязанности медсестры, спаслись только тем, что успели переодеться и выдали себя за местных жительниц, пришедших помогать раненым. Не последнюю роль в этой неудаче сыграли действия командира красной батареи бывшего поручика Баранова. В самый ответственный момент напряженного боя он перешел к белым, захватив все орудия.

Только после этих двух поражений руководители большевиков приняли решение усилить подготовку отрядов, привлечь в них как можно больше возвращавшихся с фронта солдат. Однако делать это было неимоверно трудно, казаки и иногородние вдоволь навоевались, и возвратясь домой, снова становиться под ружье они не спешили. Ревкомовцы эту категорию потенциальных красногвардейцев окрестили «партия домой». Как вспоминал сам Я. Полуян:

«Из многих тысяч воинских частей, проходивших через Новороссийск из Трапезунда, нашлась только одна неразложившаяся славная часть, то был Варнавинский полк, и один артиллерийский дивизион, которые целиком встали в наши ряды и активно боролись вплоть до взятия Екатеринодара » [137] Полуян Я. В. Очерки Гражданской войны на Кубани. - Краснодар: Изд. газ. «Красное знамя», 1921. С. 8. .