Владимир Золотарев - Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII

Семена Дежнева посылали в самые глухие места, где он исправно нес службу. В 1670 г. его направили в Москву с соболиной казной. Это трудное задание было выполнено, но обратно Дежнев не вернулся: скончался в Москве в 1673 г.

Поход Дежнева облегчил процесс освоения Крайнего Севера Сибири. Морской и сухопутный путь, пройденный дежневцами, открыл для русских поселенцев и промышленников кратчайший маршрут с Колымы на Анадырь и дальше на Камчатку.

В 1696 г. казак Лука Морозко с отрядом, состоявшим из 16 казаков, нескольких промышленных людей и 40 юкагиров, из Анадырского острога был послан на реку Опука, чтобы принять в русское подданство местное население, жившее по ее берегам. Однако он не ограничился указанным районом, а пошел дальше. Следуя по западному побережью Камчатки, Морозко со своим отрядом дошел до реки Тигиль. По возвращении в Анадырский острог он доложил обо всем, что видел на Камчатке, и о том, что «до Камчатки реки не доходил один день… — за малолюдством служилых людей». Морозко принес также известие о существовании южнее Камчатки гряды островов.

Все эти сведения заинтересовали анадырского приказчика Владимира Атласова. На личные средства, взятые в долг под проценты, он организует экспедицию на Камчатку. Вместе с Атласовым в поход снова пошел и Лука Морозко. Отряд численностью 120 человек (60 русских и 60 юкагиров) в начале 1697 г. выступил из Анадырского острога, перевалил на оленях через Корякский хребет и устремился на юг.

Выйдя к западному побережью Камчатки, где жили коряки-олюторцы, Атласов привел их в русское подданство. На реке Олю-тор отряд разделился на две партии. Одна во главе с Морозко пошла вдоль восточного берега Камчатки на юг, а другая, возглавляемая самим Атласовым, пошла в том же направлении вдоль ее западного берега. Но вскоре отряды вновь соединились и по реке Тигиль направились вглубь полуострова к реке Камчатка. Ее долина оказалась густо заселенной. В иных местах встречалось по 200 и 300 юрт. Атласов, как и прежде, «призывал» живших там камчадалов «под государеву руку». На реке Камчатка им был заложен Верхнекамчатский острог. В знак своего посещения Камчатки и как символ ее присоединения к России в устье реки Крестовка (Кануч) он поставил деревянный крест с надписью: «В 205 г. (то есть в 1697 г.) июля 18 дня поставил сей крест пятидесятник Володимир Атласов со товарищи».

С реки Камчатка отряд двинулся на западный берег полуострова. Продвигаясь вдоль побережья Охотского моря к югу, Атласов на оконечности Камчатского полуострова встретил шесть поселений до того неизвестного народа — айнов, или, как называли их русские землепроходцы, курилов [60] Айны (курилы) на Камчатке представляли смешанную группу народностей камчадалов и айнов. . «Курилы обличьем, — сообщает Алексеев, — на камчадалов схожи, только видом их чернее, да и бороды меньше». С реки Голыгиной Атласов видел и Курильские острова. Местные жители сказали ему, что на тех островах люди живут. После этого Атласов возвратился в Верхнекамчатский острог, где оставил отряд из 15 казаков и 13 юкагиров под начальством Потапа Сердюкова, а сам направился сначала в Анадырский острог, а затем в Якутск, куда прибыл уже в 1700 г. Отсюда в том же году Атласов был послан в Москву с отчетом о своем походе на Камчатку.

Прежде всего он представил чертеж Камчатки. В своем отчете Атласов сообщил интересные сведения о Камчатской земле, быте и хозяйственной деятельности ее населения, а также о Курильских островах, через которые путь лежит в «зело чудное Нифонское царство» (Японию). «Камчадалы, — писал Атласов, — державства великого над собой не имеют…». Позднее эти сведения были подтверждены С.П. Крашенинниковым. Владимир Атласов поведал также о климате, растительном и животном мире, минеральных источниках полуострова. На основании его отчета тобольский служилый человек С.У. Ремезов составил карту-чертеж, которая является одной из древнейших карт Чукотского полуострова, Камчатки и Курильских островов. За присоединение Камчатки к России В. Атласов по решению правительства был назначен туда приказчиком.

Походы В. Атласова и Л. Морозко (1696–1699) имели не только научное, но и большое практическое значение. Они открыли и присоединили Камчатку к Русскому государству, положили начало ее освоению.

Успехом русских землепроходцев в освоении огромных пространств от Урала до берегов Тихого океана способствовали огромная энергия и настойчивость землепроходцев в сочетании с миролюбивым отношением к местному населению. Всего за 70 лет к европейской части Русского государства без применения военной силы была присоединена огромная часть земли.

Землепроходцы открыли дорогу русским крестьянам и ремесленникам, которые строили города, поселки, прокладывали пути, способствующие сближению разобщенных народов. Русские крестьяне налаживали на новых землях пашенное земледелие.

Во взаимоотношениях русских людей с местным населением совершенно отсутствовала национальная и расовая рознь. Сближение русского и местного населения происходило посредством не только браков, но и экономических отношений, отмечал А.П. Щапов.

Любопытные наблюдения записал известный русский писатель И.А. Гончаров, проезжая по Якутии в 1854 г.: «Не веришь, что едешь по Якутской области… — так оживлены поля хлебами, ячменем… Хлеб уже в снопах, сено в стогах…». «Исправные (богатые) якуты живут здесь, — сказал он (ямщик Егор Петрович Бушков) только в ответ на замечание мое о богатстве стороны (в окрестностях Амгинской станции)». При встрече с бытом поселенцев И. А. Гончаров с трудом мог отличить русского от якута. С юмором он описывал такие сценки, когда вдруг ни с того ни с сего «русский якут» переходил на якутский язык. «Егор Петрович… встретив в слободе какого-то человека, вдруг заговорил с ним по-якутски. „Это якут?“ — спросил я. — „Нет, русский, родной мой брат“. — „Он знает по-русски?“ — „Как же, знает“. — „Так что ж вы не по-русски говорите?“ — „Обычай такой…“» Гончаров делает пометку: он русский родом, а по языку якут, а дабы не запутаться в происхождении, на следующей станции он отметил: «Явилось четверо якутов, настоящих якутских якутов, и живо запрягли (лошадей)». Знание местного языка было обычным делом, и Гончаров записал, что когда на станции русский староста и сибирский старожил заговорили по-якутски, «я так и ждал, что оба они меня спросят: „Говорите по-якутски?“, и кажется, покраснел бы, отвечая: „Нет, месье“» [61] Гончаров И.А . Фрегат «Паллада». М., 1978. С. 514. . В свою очередь, якуты гордились знанием русского языка [62] Щапов А.П . Историко-географическое распределение русского народонаселения // Русское слово. 1865. № 3. С. 166–167. . Аналогично сближение русского и местного населения происходило и в других районах Сибири и Дальнего Востока.