Адам Туз - Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы

Совсем другим было положение во Франции, хотя и в ней инфляция подогревалась расходами на проведение восстановительных работ. С текущим бюджетом все было в порядке. Но ситуация осложнялась огромным дефицитом расходов на чрезвычайные нужды. На ликвидацию разрушений выделялись миллиардные ассигнования, что позволило избежать резкого роста безработицы в условиях массовой демобилизации. Поначалу держатели облигаций с готовностью расходовали значительные суммы на их приобретение, способствуя тем самым восстановлению страны [1041] R. Haig, The Public Finances of Post-War France (New York, 1929), p. 70–88. . Этому способствовала и деятельность Банка Франции [1042] B. Martin, France and the Aprиs Guerre, 1918–1924: Illusions and Disillusionment (Baton Rouge, FL, 1999), p. 35–36. . Но как долго это могло продолжаться?

С ростом инфляции все более ощутимым становился рост стоимости жизни. Повышение цен отрицательно сказывалось на размере реальной оплаты труда и сопровождалось притоком рабочих в профсоюзы. В 1919 и 1920 годах французское правительство столкнулось с массовыми первомайскими забастовками и угрозой всеобщей забастовки. В Италии лето 1919 года прошло под лозунгом Biennio Rosso («красной двухлетки»). 30 августа 1919 года был создан Японский конгресс профсоюзов, заявивший о своей приверженности международному прогрессивизму. «Мир меняется и движется вперед к прогрессу, а Япония остается позади», – такой лозунг выдвинули профсоюзы в Японии [1043] F. R. Dickinson, War and National Reinvention: Japan in the Great War, 1914–1919 (Cambridge, MA, 1999), p. 230. . Наряду с восьмичасовым рабочим днем они требовали всеобщего избирательного права для мужчин, отмены репрессивных законов о полиции и демократизации системы образования. Несколько месяцев спустя правительство Хары было вынуждено направить отряды военной полиции для разгона демонстраций в Токио и даже на принадлежащих государству предприятиях «Явата» – колыбели металлургической промышленности Японии, работа на которых считалась престижной [1044] P. Duus, Party Rivalry and Political Change in Taisho Japan (Cambridge, MA, 1968), p. 141. . Кризис еще более обострился в феврале 1920 года, когда в стране прошли массовые выступления с требованием всеобщего избирательного права, заставившие парламент принять срочные меры. Старейший консервативный государственный деятель Йамагата Аритомо говорил по этому поводу следующее: «Я серьезно обеспокоен тем, что существующие в обществе трудности, связанные с ростом цен, могут вызвать хаос» [1045] M. Lewis, Rioters and Citizens: Mass Protest in Imperial Japan (Berkeley, CA, 1990), p. 82. .

В Британии обстановка тоже была напряженной. Правительство Ллойда Джорджа пользовалось поддержкой парламентского большинства, однако это не вполне соответствовало балансу мнений в стране, а главное – способствовало нагнетанию классового конфликта, грозившего раз и навсегда разрушить образ Британии как мирного королевства. За тревожными беспорядками зимой 1918/19 года в Лондоне и Глазго последовали новые забастовки. Общая длительность забастовок в Британии в 1919–1921 годах была больше, чем в революционной Германия или Италии. Такая активность забастовщиков вызывала возмущение буржуазии «привилегиями», которые получал рабочий класс. В феврале 1920 года Джон Мейнард Кейнс указывал в своих рекомендациях министерству финансов на то, что «дальнейшая инфляция и рост цен приведут не только к снижению биржевой активности, но и к тому, что через рост цен будет нанесен удар по основам договора, по безопасности и по капиталистической системе в целом» [1046] C. Wrigley, Lloyd George and the Challenge of Labour: The Post- War Coalition, 1918–1922 (Hemel Hempstead, 1990), p. 81. . Тем временем министр финансов Остин Чемберлен переживал из-за шантажа со стороны финансовых рынков, вынуждавших чуть ли не еженедельно изыскивать возможности для рефинансирования текущей задолженности [1047] M. Daunton, Just Taxes: The Politics of Taxation in Britain, 1914–1979 (Cambridge, 2002),p. 76–77. . Ответ был очевиден. Восстановить порядок можно было, лишь вернувшись к ортодоксальным методам финансирования (рис. 3).

Рис. 3. Великая дефляция (логарифмическая вертикальная ось; 1913 г. = 100)

В дефляцию мир ввергла весной 1920 года Япония, опередив в этом Америку. В феврале период длительного роста цен на серебро закончился, и цены устремились в обратном направлении. В течение нескольких месяцев на азиатских рынках цена золота по отношению к серебру удвоилась. Изменение вектора движения цен по сравнению с 1919 годом привело к резкому росту курса иены к китайской валюте, которая была привязана к цене на серебро. Экспортные заказы стремительно сокращались, и 15 марта 1920 года на токийском рынке ценных бумаг произошел обвал [1048] Metzler, Lever of Empire, p. 133. . Упали цены на рис и шелк. Клиенты почти 170 японских банков в панике снимали деньги со своих счетов. К июню 1920 года токийский рынок ценных бумаг сократился на 60 % по сравнению с пиком послевоенного периода. В отличие от Японии, в Соединенном Королевстве дефляционные корректировки носили явно выраженный политический характер. Еще 15 декабря 1919 года Чемберлен торжественно заявил в палате общин, что долгосрочной целью британской политики является восстановление довоенного золотого паритета фунта стерлингов. Это не было стремлением восстановить престиж своей валюты или проявлением рефлекторного монетарного консерватизма. Это была политика, направленная на сохранение кредитоспособности Британской империи. Если восстановить паритет фунта стерлингов, то расчеты с кредиторами, которым Британия задолжала миллиарды фунтов стерлингов, будут проводиться в валюте, стоимость которой в долларах вернется к той же, что была перед войной. Те же, кто были готовы кредитовать в фунтах стерлингов – в самой Британии или на территории империи, – потеряют не больше в результате войны, чем те, кто решил инвестировать в ценные бумаги Казначейства США. Нерешенным оставался вопрос, во сколько Британии обойдется стремление поддержать свои претензии на совместное лидерство в мировых финансах? Для того чтобы вернуться к довоенному обменному курсу по отношению к доллару, требовалось привести уровень цен в Британии к уровню цен в США. В декабре 1919 года индекс цен по отношению к 1914 году в Соединенном Королевстве составлял 240, а в США – 190. Это означало, что требовалось резко снизить цены в Соединенном Королевстве при сохранении их роста в США. Чиновникам министерства финансов такое изменение цен представлялось «вполне доступным» [1049] G. Balachandran, John Bullion’s Empire: Britain’s Gold Problem and India Between the Wars (London, 1996), p. 96. .

Проблема заключалась в том, что США не оставались «вполне доступными». В Лондоне опасались, что реакцией ФРС на вывод значительного количества золота из США в начале 1920 года станет дефляционный шок. Эти опасения оправдались в полной мере. Резкое снижение цен в Америке вело к тому, что надежды на восстановление довоенного паритета фунта стерлингов становились все более иллюзорными. Британии предстояло не только преодолеть возникший во время войны разрыв в уровне инфляции между Британией и США, но и обеспечить такой же уровень дефляции. В апреле 1920 года Банк Англии вслед за ФРС повысил процентные ставки, а также поднял налоги на высокие доходы и урезал расходы бюджета на 30 %, что привело к профициту в 12 %, который был направлен на выплаты по долгу [1050] A. C. Pigou, Aspects of British Economic History, 1918–1925 (London, 1945), p. 149. . Цены падали, процентные ставки росли, но номинальная заработная плата оставалась все еще высокой. Реальные издержки производителей достигли катастрофического уровня, а у должников возник значительный отрицательный капитал. Начались массовые банкротства. К осени 1920 года экономика Британии находилась в свободном падении. Банк Англии повторно обратился в ФРС с просьбой ослабить нажим на американскую экономику. Но в ответ получил отказ. Золото устремилось обратно в Америку, а Федеральный резерв, вместо того чтобы ослабить давление, «стерилизовал» приток золота, сдерживая рост американского кредита и используя различные бухгалтерские уловки для того, чтобы скрыть значительное золотое покрытие. К этому времени ситуация в Британии осложнилась настолько, что в министерстве финансов Соединенного Королевства всерьез задумывались над тем, чтобы освободиться от остатков своего золотого запаса в Нью-Йорке в надежде на то, что это пробудит у ФРС совесть и она пойдет на увеличение объема денежной массы в Америке [1051] Balachandran, John Bullion’s Empire, 93, p. 109–112. .