Николай Коняев - Игрушки императоров

Увы…

27 апреля 1682 года, не прожив и трех месяцев со своей второй женой, Марфой Матвеевной Апраксиной, в четвертом часу пополудни царь Федор умер.

Неожиданная смерть венценосного брата переменила судьбу Петра. Хотя по старшинству на трон должен был заступить царевич Иван, патриарх Иоаким сумел склонить и Боярскую думу, и еще не разъехавшийся Земский собор на сторону младшего сына Алексея Михайловича.

Было тогда Петру десять лет…

В тот год возле хором Петра была устроена площадка…

Там стоял деревянный шатер, рогатки и игрушечные пушки — нечто вроде военного лагеря.

Из пушек можно было стрелять деревянными ядрами, обтянутыми кожей.

Здесь, в шатре, и застало десятилетнего Петра известие о смерти брата, царя Федора. Здесь и узнал Петр, что провозглашен государем всея Руси…

Впрочем, на пути к трону стояла сестра, царевна Софья, а многоопытный Артамон Матвеев, хотя уже 27 апреля ему был послан указ быть «из опалы» в Москве, все еще не вернулся из ссылки.

Софья не стала дожидаться его возвращения…

Во время погребения царя Федора в Успенском соборе она заголосила на людях, причитая: дескать, извели нашего любезного братца лиходеи, оставили круглыми сиротами, нет теперь у нас ни батюшки, ни матушки, никакого заступника, вот и не выбрали братца нашего Ивана Алексеевича на царство [7]…

— Умилосердитесь над нами, сиротами! — рыдала Софья в Успенском соборе. — А если милости вашей нет, отпустите в чужую землю к королям христианским.

Вольно было Софье причитать…

В династических делах слезы ничего не решают, но в противостоянии Наталье Кирилловне, «этой медведице, — как называла ее Софья, — забежавшей бог знает откуда в наше семейство», царевну поддерживали сильные и достаточно опытные члены «антинарышкинской» партии…

События первых чисел мая развиваются стремительно и непредсказуемо.

30 апреля.Стрельцы подали челобитные на полковников, особо притеснявших их.

7 мая.Велено полковников от Приказов отставить и рассадить по тюрьмам, вотчины у них отобрать и взыскать стрелецкие убытки.

2 мая.Биты кнутом полковник Семен Грибоедов и Александр Карандеев. Остальные полковники биты батогами.

12 мая.Наконец-то вернулся в Москву из ссылки Матвеев. Иван Михайлович Милославский, который, как считают историки, и раздувал стрелецкий мятеж, оказался единственным из московской знати, кто не приехал к Матвееву засвидетельствовать почтение. В тот день Милославский, обложенный кирпичами, лежал в горячих отрубях и «лечился»…

15 мая.Стрелецкий мятеж. Александр Милославский и Петр Толстой пустили слух, дескать, Ивана-царевича Нарышкины задавили, ударили в набат, стрелецкие полки потекли к Кремлю.

Пытаясь успокоить бунтарей, Наталья Кирилловна вышла на Красное крыльцо с Петром и Иваном, но мятежники, кажется, и не заметили этого.

Вначале был убит Долгорукий.

Затем с Красного крыльца сбросили Матвеева, а «товарищи внизу приняли его на копья».

Афанасий Нарышкин пытался спрятаться в алтаре, но его вытащили оттуда и убили.

Порешили и Петра Фомича Нарышкина, а притомившись, разошлись по домам.

Однако на следующий день стрельцы снова собрались в Кремле и потребовали брата царицы — Ивана Нарышкина, думного дьяка Аверкия Кириллова, «дохтуров Степана жида да Яна».

На расправу были выданы все, кроме брата царицы, — его выдадут только 17 мая…

А в тот день, шестнадцатого, неведомо кем были произведены новые назначения. В Стрелецкий приказ назначили князя Ивана Андреевича Хованского, в Судный — его отца, Андрея Ивановича. Иноземный, Рейтарский и Пушкарский приказы возглавил отлежавшийся в пареных отрубях боярин Иван Михайлович Милославский.

18 мая.Постригли в монахи деда царевича Петра — Кирилла Полуэктовича Нарышкина и под стражей увезли в Кирилло-Белозерский монастырь.

26 мая.Стрельцы потребовали, чтобы царевич Иван царствовал вместе с Петром, а царевну Софью провозгласили правительницей…

Даже сейчас, когда читаешь описания стрелецкого мятежа, потрясает нереальное соединение крайней озлобленности и какого-то детского добродушия и доверчивости.

Убив накануне молодого князя Долгорукова, стрельцы на следующий день отправились к его отцу извиняться. Старый князь стерпел, даже приказал угостить непрошеных гостей, но когда стрельцы ушли, не выдержал.

— Злодеи! — сказал он. — Щуку вы съели, да зубы ее остались. Придет пора, что сами развешаны по городу будете!

«Верный» слуга, слышавший это, немедленно побежал за стрельцами и передал им слова князя. Стрельцы воротились и убили старика, а дом разграбили. Труп Долгорукова они засыпали соленой рыбой из погреба…

Петр столкнулся со стрельцами только 15 мая, когда мать вывела его вместе с царевичем Иваном на Красное крыльцо.

Весь конец апреля и начало мая были заполнены у Петра подготовкой к новой, еще невиданной игре. Ведь «игрушки» он получал теперь — его уже объявили царем! — из Оружейной палаты, главного арсенала страны…

«Великий Государь, царь и Великий князь Петр Алексеевич указал из Оружейной палаты внесть к себе, великому государю, в хоромы два лука малых…

Мая 12-го. Указал в Оружейной палате прибрать 50 пищалей винтованных, 100 пищалей завесных, 50 карабинов и к тем пищалям купить мошны, трещотки, заправы да 20 натрусок (приспособления для хранения пороха. — Н. К.) корельчатых, и к ним снуры (фитили. — Н. К.), да пуль разных два пуда…»

Увы…

Игра эта так и не состоялась.

15 мая перекошенные яростью лица стрельцов навсегда, кажется, должны были заслонить от Петра детские игры. С этого дня голова у него начала трястись, а плечи стало сводить судорогой…

25 июня в Успенском соборе короновали и Петра, и Ивана, но события продолжали развиваться стремительно и непредсказуемо.

Едва удалось загасить «прения о вере», которые могли вылиться в новую вспышку мятежа, а уже поползли слухи, что князь Андрей Хованский задумал жениться на царевне Екатерине Алексеевне и объявить ее правительницей…

Софья, захватив коронованных на царство братьев, бежала из Москвы.

Смута прекратилась только осенью, когда оба князя Хованские были казнены, а начальником над стрельцами стал любезный сердцу Софьи Федор Шакловитый…

Все управление страной сосредоточилось в руках Софьи…

Хотя внешне демонстрировалось, что правят венчанные на царство цари Иван и Петр.

«В приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под святыми иконами сидели оба царя, в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными камнями… — записывал очевидец. — Старший брат (Иван. — Н. К.), надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно, младший смотрел на всех, — лицо у него открытое, красивое — молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью».