Лев Гинцберг - История фашизма в Западной Европе

В практической борьбе эта связь воплощалась далеко не одинаково. В странах, где фашизм не стал серьезной опасностью, компартии рассматривали борьбу с ним лишь как один из многих элементов продвижения к рабоче-крестьянскому правительству. Для условий фашистской Италии лозунг рабоче-крестьянского правительства не мог быть политическим лозунгом дня. Здесь необходима была более широкая переходная политическая цель, способная объединить все силы, оппозиционные фашизму. Жизнь дала в это время яркий пример мобилизующей силы лозунга рабоче-крестьянского правительства для организации антифашистской борьбы. Этим примером стало Сентябрьское антифашистское вооруженное восстание 19,23 г. в Болгарии.

9 июня 1923 г. в стране произошел военно-фашистский переворот. Болгарская коммунистическая партия, преодолевая с помощью Коминтерна ошибочную, «нейтралистскую» позицию, занятую в момент переворота, взяла курс на создание единого фронта против фашизма, вовлекая в этот фронт Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС) — массовую политическую крестьянскую организацию, находившуюся у власти до переворота. Г. Димитров обосновал необходимость широкого единого фронта труда против фашизма. Фашизм, писал он тогда, «является полным отрицанием всякого демократизма и всех политических прав и свобод для народных масс ... Фашизм вовсе не только антикоммунистичен, он в то же время и антинароден» [1103] Димитров Г. Избранные произведения, т. 1. М., 1957, с. 100. . Приводя в пример Италию, Димитров говорил, что удары фашизма не менее свирепо, чем на головы коммунистов, сыплются также на социалистов и других радикалов. Поэтому необходимо сплотить всех трудящихся для отпора фашизму. Сентябрьское восстание 1923 г. в Болгарии было первым в мире массовым антифашистским вооруженным восстанием. Главным лозунгом восставших было свержение фашистской диктатуры и создание рабоче-крестьянского правительства.

Несмотря на поражение, Сентябрьское восстание 1923 г. в Болгарии имело большое значение для последующей борьбы против фашизма, обогатило эту борьбу. Исполком Коминтерна подчеркивал, что опыт Сентября 1923 г. «должен быть использован не только Болгарской коммунистической партией, но и всеми секциями Коминтерна» [1104] Bulletin der Erweiterten Exekutive der Kommunistischen Internationale. Moskau, 12. Juli 1924. .

Рост фашистской опасности в 1923 г. был в известной мере отражением поляризации классовых сил, приведшей к острым битвам в ряде стран. В Германии мюнхенский путч 8 ноября 1923 г. свидетельствовал об усилении фашистской угрозы. Коммунисты указывали массам на этот тревожный факт. Компартия Германия разоблачала реакционные планы не только гитлеровцев, которые тогда еще не были крупной силой, но и контрреволюционных организаций — «Стального шлема», «Консула», «Оргеша», «Викинга» и других, справедливо расценивая их как профашистские формирования. Компартия Франции предупреждала трудящихся о росте фашистских тенденций в стране. Она указывала, что носителями фашизма и поставщиками кадров для него являются организации «Аксьон франсэз», «Королевские молодчики» и другие, на которые опирается наиболее реакционная прослойка финансовой олигархии. Международный комитет действия против войны и фашизма издавал книги и брошюры, разоблачавшие фашизм, его организации, его зверства.

Жизнь показывала, что рабочему классу предстоит длительная и острая борьба как против фашизма, захватившего власть в ряде стран, так и против фашистских движений, только вышедших на политическую арену и игравших пока роль вспомогательного орудия империалистической реакции.

Изменение условий борьбы рабочего класса в связи с наступлением периода частичной стабилизации капитализма не могло не отразиться и на постановке многих проблем антифашистской политики. Большое внимание вопросам антифашистской борьбы было уделено на V конгрессе Коминтерна (июнь — июль 1924 г.) : коммунисты стремились извлечь уроки из событий в Италии и Болгарии, чтобы успешнее выступать против фашизма в предстоявших сражениях. При этом, естественно, возникала необходимость вернуться и к общим его оценкам, сверить прежнюю характеристику этого явления с данными общественной практики. В этом смысле важным было в резолюции V конгресса подчеркивание различия между классовой сущностью и социальным составом фашистского движения. «Фашизм, — говорилось в резолюции, — представляет из себя боевое оружие крупной буржуазии в борьбе с пролетариатом, который она не в силах сломить путем законных мер; он — внелегальное средство борьбы, которым она пользуется для установления и укрепления своей диктатуры. Однако по социальному составу фашизм должен быть признан мелкобуржуазным движением» [1105] Пятый Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Тезисы, резолюции и постановления. М., 1924, с. 132. . Конгресс не закрывал глаза на то, что мелкая буржуазия активно участвовала в ряде стран в фашистском движении и пыталась использовать его в своих интересах; но политическое лицо фашизма определяла крупная реакционная буржуазия.

Конгресс вновь призвал «к единому фронту всех рабочих масс против фашизма» [1106] Там же, с. 133. , рекомендовал компартиям усиливать антифашистскую агитацию, создавать дружины обороны, проводить контрдемонстрации в ответ на фашистские акции террора, использовать и такое оружие, как всеобщая забастовка. Однако на V конгрессе под давлением левосектантских элементов были приняты некоторые установки, сужавшие политику единого фронта. Лозунг рабоче-крестьянского правительства был истолкован как синоним диктатуры пролетариата, и тем самым перспектива мобилизации широких антифашистских сил вокруг промежуточных и переходных лозунгов не получила развития, а, наоборот, заменялась одной перспективой: борьба с фашизмом ведется фронтом, выступающим за пролетарскую революцию. И хотя в конкретных рекомендациях ИККИ отдельным партиям предлагалась более гибкая линия, это решение не могло не сказаться на постановке компартиями важнейших вопросов тактики антифашистской борьбы.

На V конгрессе Коминтерна Бордига [1107] Пятый Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографический отчет, ч. 1. М. — Л., 1925, с. 689, 691. и представитель КПГ Фреймут защищали тезис о том, что борьбу против фашизма можно вести только на почве коммунистической программы и соглашения с социал-демократией здесь недопустимы. «Социал-демократия и фашизм, — говорил Фреймут, — два средства, два орудия одной и той же общественной функции» [1108] Там же, с. 736. . На основе подобных взглядов, разделявшихся и тогдашним председателем ИККИ Г. Зиновьевым, в резолюции было записано, что «фашизм и социал-демократия составляют два острия одного и того же оружия диктатуры крупного капитала. Социал-демократия поэтому никогда не может быть надежной союзницей в борьбе пролетариата с фашизмом» [1109] Пятый Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Тезисы, резолюции и постановления, с. 132. . Эти оценки, поддержанные затем авторитетом И. Сталина, явились основой тезиса о «социал-фашизме», исключавшего возможность сотрудничества компартий с социал-демократическими партиями в борьбе против фашизма.