Жорж Вигарелло - История тела Том 2 [От Великой французской революции до Первой мировой войны]

Тем не менее образ медицины, навязывающей свои взгляды обществу или убеждающей его в своей правоте, можно поставить под сомнение. В неоспоримом успехе научных представлений в обществе стоит, возможно, видеть нечто большее, чем продуманную и осуществленную врачами тактику. Распространение медицинского дискурса, о котором мы не раз вспомним на страницах этого тома, связано не столько с точностью его концепций или непрерывностью его эволюции, сколько с подвижностью, противоречивостью теорий разных исследователей, каждый из которых пребывает в постоянном сомнении. Так, импульс в данном случае сильнее исходит не от медицины, а от общества, все более одержимого, восхищающегося феноменами тела и человеческой судьбы и вместе с тем испытывающего отвращение к ним.

Ален Корбен

XIX век обычно считают эпохой разочарования в окружающем мире. Сила религиозных практик сходит на нет. Мы не станем подробно останавливаться на результатах, полученных учеными в стремлении установить временную градацию глубины веры [68] Нам придется ограничиться католическими репрезентациями тела. Ввиду относительно небольшой численности протестантов изучение разнообразия их представлений не отвечает задачам нашей книги. Что касается Франции, мы опираемся на религиозную социологию каноника Булара и Габриэля Ле Бра, а также на многочисленные работы, посвященные диоцезам. В обобщенном виде современные знания представлены в трех работах: Cholvy G., Hilaire Y.–M. Histoire religieuse de la France contemporaine: 2 vol. Toulouse: Privât, 1985; Histoire des catholiques en France / dir. par F. Lebrun. Paris: Hachette, 1984 (coll. «Pluriel»); Du roi Très Chrétien à la laïcité républicaine, XVIII'-XIX' siècle / dir. par. Ph. Joutard // Histoire de la France religieuse / dir. par J. Le Goff et R. Rémond. Paris: Éd. du Seuil, 1991. T. III. . Подчеркнем лишь, что постепенное ослабление авторитета католицизма (ведь о католической вере в первую очередь пойдет речь в этой главе) не было ни монолитным, ни последовательным. Религиозная практика среди мужчин, действительно, становилась редким явлением, поэтому в поддержании своего статуса и влияния Церковь рассчитывала на женщин. С другой стороны, к XIX столетию постепенно распространяются догматика и строгая дисциплина, зародившиеся за три столетия до того. Многие историки религии полагают, что именно в XIX веке среди истово верующего населения укореняются тридентская [69] То есть следующая постулатам Тридентского собора (1545–1563). — Прим. авт. мораль и духовность.

Те, кто стал атеистом или агностиком, сохраняли остатки религиозной культуры, впитанной в детстве из катехизиса, и то лишь в виде соблюдения привычных церковных обрядов, участия в богослужениях в честь Рождества, Нового года [70] Например, жители Лимузена, не относившегося к истово верующим регионам, участвовали в богослужениях, посвященных «празднествам», в первую очередь Дню всех святых; ср.: Corbin A. Archaïsme et modernité en Limousin. Limoges: Pulim, 2000. T. I. Pp. 624–625. и других массовых праздников и действий. Избранные учились в религиозных пансионах или в небольших семинариях. Чтение религиозной литературы было повсеместным, как это продемонстрировал Клод Савар в работе о Второй французской империи [71] Savart C. Le Livre catholique témoin de la conscience religieuse en France au XIX' siècle, thèse. Université Paris IV, 1981. . Долгое время самым читаемым было сочинение «О подражании Христу» [72] «О подражании Христу» — работа конца XIV — начала XV века, авторство которой приписывается Фоме Кемпийскому. Сочинение принадлежит к духовному движению «новое благочестие» (devotio moderna). , книга, повлиявшая на многих молодых девушек. Кристиан Амальви, прочтя несколько тысяч школьных учебников того времени, констатирует, что среди наиболее почитаемых великих людей [73] Amalvi Ch. La Vulgarisation historique en France d’Augustin Thierry à Ernest Lavisse, 1814–1914, thèse. Université Paul–Valéry Montpellier III, 1995. в этих книгах на четвертом месте находится проповедник и богослов Боссюэ. Во время богослужений в Великий пост в соборе Нотр–Дам собирались толпы верующих — послушать отца Лакордера. До середины 1860‑х годов не прекращался рост числа монахинь: согласно плоду ланглуа, посвятить свою жизнь господу решили не менее 200 000 девушек [74] Langlois C. Le Catholicisme au féminin. Les congrégations françaises à supérieure générale au XIX' siècle, thèse. Université Paris X-Nanterre, 1982, в особенности разделы «L’irrésistible croissance» и «L’invasion congréganiste». T. 1. P. 353 sq. et 357 sq. , не считая женщин в ассоциациях мирян при монашеских орденах [75] Langlois C., Wagret P. Structures religieuses et célibatféminin au XIX' siècle. Lyon: Centre d’histoire du catholicisme, 1971, в первую очередь приведенный Claude Langlois пример монашеских орденов Ваннского диоцеза, pp. 4–115. . В этом веке жили святой Жан Батист Мари Вианней (Кюре из Арса), святая Бернадетта Субиру и святая Тереза из Лизьё. Лурдские паломники, шедшие вслед за монахами ордена ассумпционистов, поражали наблюдателей своим количеством. Иными словами, забывать о влиянии католической веры на представления о теле и телесные практики означало бы не понимать соматическую культуру XIX века, века мариофании [76] Мариофания — явление Богоматери. — Прим. авт. .

Сегодня, в XXI столетии, контакт с таким, казалось бы, недавним прошлым потерян и мы рискуем его не понять, несмотря на то что продвинулись ненамного вперед. Чтобы этого избежать, мы должны сделать над собой усилие: все, что связано со взглядами католичества на тело, кажется нам странным. Во–первых, стоит держать в памяти, что христианство, в отличие от остальных монотеистических религий, основывается на понятии о явлении божества на землю во плоти, прославляемом в день Рождества. Это представление помещает в центр системы верований фигуру Иисуса Христа — ребенка и взрослого мужчину. Эмоции и чувства, в большей или меньшей степени испытываемые верующим в зависимости от силы его веры, напрямую связаны с плотью: ласки, муки деторождения, боль и нежность материнства, кровавый пот, предвосхищающий агонию, ужас страданий. Все это отходит далеко от по меньшей мере метафорического или сознательно антропоморфического образа тела Божьего в Ветхом Завете, где Господь остается, как и в исламе, фигурой абстрактной: гневающейся, вершащей правосудие или милостивой. Помимо этого, в глазах католика Церковь входит в мистическое тело воскресшего Христа, объединяя живых и мертвых.

Тело, которое Бог создал своею волей по своему образу и подобию, — вместилище души, а также храм, готовый принять в себя тело Христа во время таинства евхаристии, что объясняет частое использование термина «дарохранительница» для обозначения тела. Ритуалы крещения, миропомазания и прежде всего соборования умирающего обнаруживают сакральный характер человеческого тела, которому также предназначено воскреснуть. Однако, как только тело становится трупом, оно сразу же превращается в тлен, не имеющий, по словам Тертуллиана, переведенного Боссюэ для проповеди о смерти, словесного обозначения ни в одном языке, в оболочку, ставшую пылью, освободив томившуюся в ней душу.