Светлана Лучицкая - Крестовые походы. Идея и реальность

Мы неизбежно приходим к выводу о том, что военно-религиозные экспедиции, которые мы называем крестовыми походами, не существовали сами по себе, они не были каким-то независимым движением. Мы можем говорить лишь о том, что крестовые походы существовали в той мере, в какой они отвечали потребностям времени. Не будучи самостоятельным и единообразным по форме, крестоносное движение, как уже говорилось, отражало тенденции развития общества средневековой Европы. Крестовый поход как институт был всего лишь средством для достижения целей, отраженным светом происходящих в самых разных сферах общественной жизни процессов и явлений — таких, как церковные и политические амбиции папства, благочестивая практика мирян, особенно знати; становление «преследующего общества» ( persecuting society ), экономическая экспансия в различных частях Европы, развитие культа рыцарства и аристократических кодексов чести, религиозные инициативы церковных реформаторов и пр. Крестовый поход был их творением, а не они — его. В соответствии с потребностями общества, крестоносное движение всякий раз перестраивалось, его природа менялась под влиянием различных общественных и политических факторов. В сущности говоря, крестовый поход не может быть определен в его собственных терминах, так как он — подчеркнем еще раз — существовал лишь в связи с требованиями меняющегося западного контекста. Как образно сказала об этом явлении замечательный историк-медиевист О. А. Добиаш-Рождественская, крестовый поход — это «переменная величина», и хотя крестоносное движение не покрывается «всем содержанием средневековой жизни», имея собственное содержание, но тесно с ним связано. «Его рассматривают как производную от экономического и социального развития Средневековья, от политической его эволюции. Он есть все это, но и нечто иное и большее, имеющее свою резонирующую среду, своих носителей, свои формы и краски». [140] Добиаш-Рождественская О. А. Эпоха крестовых походов (Запад в крестоносном движении). М., 2003. С. 114–115. Крестовый поход был изменчив, как Протей, — но не потому, что это было какое-то незначительное для средневековой Европы явление — наоборот! — а потому, что он отвечал разным чаяниям и нуждам общества. И именно оно воздействовало на крестовые походы и определяло их форму и судьбу.

Наконец, last but not least — на страницах нашего исследования мы пытались показать, что крестовый поход был синтезом самых разных и самых важных идей и практик средневекового общества, давно существовавших в христианской Европе, — таких, как идеи священной войны, мученичества, искупления грехов, рыцарская идея, а также традиция паломничества и покаянная практика. Один историк справедливо назвал крестовый поход зеркалом всего христианства. Действительно, в крестоносной идеологии наиболее яркое и полное воплощение получило учение католической Церкви, в ней нашла свое отражение система западнохристианского миросозерцания. Вообще жизнеспособность крестоносного движения обеспечивалась прежде всего существованием особой устойчивой системы ценностей, которая никак не могла быть просто религиозным флером, но являлась важной чертой средневекового мировоззрения. Можно считать, что сама идея крестового похода умерла только тогда, когда изменился весь строй религиозного мышления. В заключение повторим еще раз: последнюю точку в истории крестоносного движения поставили не столько победы ислама (военные успехи мамлюков в конце XIII в. или турецкая экспансия позднего Средневековья), сколько Реформация. Но даже и после XVI в., как мы видели, крестоносное движение продолжало существовать — например, в Испании; позже оно также поддерживалось деятельностью военно-рыцарских орденов — прежде всего госпитальеров, которые еще два века боролись против турок в Средиземноморье… Как знать, быть может, в будущем историки обнаружат и более поздние сведения о крестовых проповедях, принятии христианами креста, пожаловании воинам крестовых индульгенций и пр., и смогут рассказать о других, пока еще не известных нам, запоздалых традициях крестовых походов.

1. Добиаш-Рождественская О. А. Эпоха крестовых походов. Запад в крестоносном движении. М., 2017 (5-е изд).

2. Добиаш-Рождественская О. А. Крестом и мечом. Приключения Ричарда I Львиное Сердце. Послесл. Б. С. Кагановича. М. 1991.

3. Заборов М. А. Введение в историографию крестовых походов (Латинская хронография XI–XIII веков). М., 1966.

4. Заборов М. А. Историография крестовых походов (литература XV–XIX вв.). М., 1971.

5. Mayer Η. Е. Geschichte der Kreuzziige. Stuttgart, 1965 (Пер. на англ.: Mayer Η. Е. The Crusades. Oxford, 1972).

6. Murray A. V (ed.) The Encyclopedia of the Crusades. Santa Barbara; Denver; Oxford, 2006. Vols. 1–4.

7. Richard J. Les croisades. P., 1996.

8. Riley-Smith J. (ed.) The Oxford illustrated history of the Crusades. Oxford, 1995. (Пер.: История крестовых походов. Пер. с англ. Е. Дорман. М., 1998).

9. Runciman S. A History of the Crusades. Cambridge, 1952–1954. Vols. 1–3.

10. Setton К. M. (ed.) A History of the Crusades. Madison, 1955–1989. Vols. 1–6.

1. Портных В. Л. Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию. СПб., 2017.

2. Blake Е. О. The Formation of the «Crusading Idea» // Journal of ecclesiastical History. 1970. Vol. 21. P. 11–31.

3. Blumenthal U. R. Der Investiturstreit. Stuttgart, 1982.

4. Charanis Р. Byzantium, the West and the Origin of the First Crusade // Byzantion. 1949. Vol. 19. P. 17–36.

5. Cowdrey Η. E. J. Pope Urban II and the Idea of Crusade // Studi medievali. 1995. Vol. 36. № 2, P. 721–742.

6. Cowdrey Η. E. J. Pope Gregory’s Crusading Plan of 1074 // Outremer: Studies in the History of the Crusading Kingdom of Jerusalem presented to Joshua Prawer / Ed. B. Z. Kedar, Η. E. Mayer, R. C. Smail. Jerusalem, 1982. P. 21–40.

7. Cowdrey Η. E. J. The Peace and the Truce of God in the 11th century // Past & Present. 1970. Vol. 46. № 1. P. 42–62.

8. Erdmann C. Die Entstehung des Kreuzzugsgedankens. Stuttgart 1935 (nep. на англ.: Erdmann C. The Origin of the Idea of Crusade. Oxford, 1977).

9. Flori J. La Premiere Croisade. L’Occident chretien contre l’islam (aux origines des ideologies occidentales). P., 1992.

10. Gieysztor A. The Genesis of the Crusades: the Encyclical of Sergius IV (1109–1112) // Medievalia et Humanistica. 1948. Vol. 5. P. 3—23.

11. Gilchrist J. The Erdmann Thesis and the Canon Law // Crusade and settlement. Papers read at the first conference of the Society for the Study of the Crusades and the Latin East and presented to R. C. Smail / Ed. P. Edbury. Cardiff, 1985. P. 37–45.

12. Grabois A. Les pelerins occidentaux en Terre Sainte au Moyen age // Studi medievali. 1989. Vol. 30. P. 15–48.

13. Munro D. C. The Speech of Urban II at Clermont 1095 // American Historical |Review. 1906. Vol. 11. № 2. P. 275—293

14. Riley-Smith J. Crusading as an Act of Love//History. 1980. Vol. 6. P. 177–192.

15. Somerville R. The Council of Clermont and the First Crusade // Studia Gratiana. 1976. T. 20. P. 325–339.

16. Wilkinson J. Jerusalem Pilgrims before the Crusades. Warminster, 1977.

1. Alphandiry Р., Dupront A. La Chretiente et l’idee de la croisade. P, 1995.

2. Bull M. Knighty Piety and the Lay Response to the First Crusade (The Limousin and Gascogny, c. 970—c. 1130). Oxford, 1993.

3. Constable G. Medieval Charters as a Source for the History of the Crusades // Idem Crusaders and Crusading in the 12th century. Farnham, 2016. P. 93—116.

4. Crozet R. Le voyage d’Urbain II et ses negotiations avec le clerge de France, 1095–1096 // Revue historique, 1937. T. 179. P. 270–310.