Георгий Вернадский - Начертание русской истории [litres]

Однако в Москве к этому времени стали уже забывать прежние заветы политического делания. В XVI веке московские государи совмещали идеи православного царства и православной политики с политикой, дружественной по отношению к мусульманскому миру. В середине XVII века при Алексее Михайловиче и патриархе Никоне на Москве возобладали мысли «чистой» православной политики – без соблюдения связей с системой мусульманского мира. Теперь, в последней четверти XVII века, маятник московской политики качнулся дальше на запад: воспринята была польско-униатская мысль о союзе «христианских» (латинских и униатски настроенных) государей против мусульманской Турции, которую безуспешно папские агенты старались внушить московским государям XVI века и которую пытался провести в жизнь первый Лжедмитрий во время Смуты. Москва пошла в хвосте латинско-униатской коалиции.

Это обстоятельство было, в сущности, полным крушением идеи Третьего Рима в международной политике Москвы. В 1686 году московские дипломаты заключили «вечный мир» с Польшей и союз с нею против турок и татар. Москва мало выгадала от нового направления своей международной политики: походы князя Голицына на Перекоп (1687 и 1689) окончились совершенной неудачей. Понадобилась смена правительства в Москве и чрезвычайная энергия юного царя, чтобы борьба с Турцией увенчалась успехом (взятие Азова в 1696 году после двух походов русской рати).

Одновременно с неудачной турецкой войной 1680-х годов на Крайнем Востоке шла борьба с китайцами за крепость Албазин (после того, как посольство Николая Спафария в Китае в 1675 году не пришло к разрешению недоразумений). В 1689 году боярин Ф. Головин заключил в Нерчинске договор с Китаем; Россия отказывалась от всего течения Амура (с китайской стороны вели переговоры иезуиты Жербильон и Перейра) [239] Иезуиты обманули Головина, сообщив о приближении сильного китайского войска (чего в действительности не было). Характерно, что на китайском Востоке иезуиты откровенно работали во вред России, в то время как на польском Западе прикрывались маской дружбы. . В 1692 году был отправлен послом в Китай из Москвы Елизарий Избрант (голштинец родом) для заключения торгового договора. Несмотря на то, что само посольство в Китае было безуспешно (Избрант вернулся в Москву в 1695 году), оно все же послужило проявлением интереса московского правительства, и в частности молодого царя Петра Алексеевича, к Востоку [240] Еще в 1691 году выдающийся знаток Востока амстердамский бургомистр Витзен написал письмо царю Петру, обращая его внимание на важность установления торговых взаимоотношений с Персией и Китаем. . Несколько раньше (в конце 1670-х годов) начались попытки заключить дипломатические связи с Индией, куда послан был от Москвы казанский татарин мусульманин Касимов. Касимову, как мусульманину, предложили поступить на индийскую службу, но он отказался. Как московского же посла Касимова в Индию не пустили. В 1695 году в Индию был отправлен из Москвы купец Семен Маленький для того, чтобы наладить торговые взаимоотношения. Маленький добрался до Индии через Персию. В декабре 1696 года он проехал морем из Бендер-Аббаса в Сурат; был в Агре и Дели, а также был принят императором Ауренгзибом [241] Ауренгзиб (1659–1707) – последний из Великих Моголов. . Маленький вернулся тем же путем в Персию. Он умер в Шемахе на пути из Персии в Россию.

Время царя Алексея и патриарха Никона было эпохою сильного греческого влияния не только по отношению к церкви, но и по отношению к другим сторонам жизни русского народа. Сильное влияние оказывало в этот период греческое (византийское) право на русское право (например, уголовное). При царе Федоре Алексеевиче в Москве было основано высшее богословское училище (Славяно-греколатинская академия). Преподавателями были приглашены греки братья Лихуды. При Федоре Алексеевиче (1676–1682) и особенно при царевне Софии Алексеевне (правила при своих малолетних братьях Петре и Иване Алексеевичах, 1682–1689) чрезвычайно усилилось в Москве западное влияние (польско-латинские навыки). Проводниками этого западного влияния были преимущественно западнорусские духовные деятели. Польское влияние в религиозно-церковной жизни нашло свое отражение в так называемой «хлебопоклонной ереси», которой придерживались Сильвестр Медведев и др [242] Ересь касалась времени пресуществления Святых Даров за литургией. По латинскому учению пресуществление совершается при произнесении священником слов: «Приимите, ядите…». По православному учению пресуществление совершается позже, когда священник призывает на хлеб и вино Духа Святого. . Сильвестр Медведев был другом Ф. Шакловитого, начальника стрельцов [243] Шакловитый поставлен был во главе стрельцов после казни князя Хованского в 1682 году. . Поэтому во все время правления Софьи Сильвестр Медведев мог беспрепятственно излагать свою ересь. Положение переменилось лишь тогда, когда царь Петр устроил переворот и заточил Софью в монастырь (1689). 17-летний Петр Алексеевич после переворота продолжал лично держаться в стороне от государственных дел. Он был занят своими «марсовыми» и «нептуновыми» потехами (воинскими и корабельными затеями) и продолжал свою беспечную (с точки зрения порядков царского обихода) жизнь, которой научила его Немецкая слобода в Москве. Управление государством вели царица Наталья и патриарх Иоаким (а после его смерти в 1690 году – патриарх Адриан). Это были годы церковно-националистической реакции. Иноземцы перестали пользоваться покровительством государственной власти. Киевские ученые монахи были заподозрены. Церковный собор 1690 года твердо и решительно осудил хлебопоклонную ересь. Вспышка церковно-православной реакции была, однако, кратковременная. Петр подрастал, и с началом его действительного управления государством широкой волной должны были хлынуть на Русь уже не латинско-униатские, а протестантско-рационалистические воззрения на жизнь и веру. Русская Церковь, подорванная расколом старообрядства, уже не имела сил управлять духовной жизнью русских людей.

Взятие Азова (1696) было для Петра не завершением борьбы с Турцией, а только ее началом. Продолжение борьбы Петр представлял себе так, как представляли это почти все руководители русской внешней политики последней четверти XVII века: при помощи большого союза христианских держав против турок.