Валерий Малеваный - Советский спецназ в Афганистане

В типовой состав групп спецназа входили: командир, радист, подрывник, его помощник, снайпер и два автоматчика. В зависимости от поставленной боевой задачи боевые группы спецназа могли объединяться или дробиться.

В критические дни боев за Москву мобильные отряды ОМСБОНа провели множество дерзких рейдов и налетов в тылу врага. Некоторые спецгруппы использовались для ведения разведки и диверсий в интересах штабов общевойсковых армий. Большинство рейдов закончилось успешно, но ОМСБОН понес большие потери в период защиты Москвы. Практически вся ответственность за несение патрульно-постовой службы на КПП вокруг Москвы, выявление диверсантов Абвера и гестапо, борьба с уголовным элементом в Москве и ее пригородах в качестве групп захвата, все эти боевые задачи выполняли отряды спецназа ОМСБОНа.

Рассказывает участник событий, ныне здравствующий ветеран пограничных войск НКВД СССР, в 1945 году адъютант заместителя командующего внутренних войск НКВД генерал-лейтенанта Сладкевича, награжденный именными грамотами Берии, Андропова, Крючкова, Путина, полковник КГБ СССР в отставке Чинченко Павел Иванович, 1920 года рождения:

«В 1941 годуя был курсантом второго года обучения Петергофского военно-политического пограничного училища им. Ворошилова. В конце года пришел из Москвы приказ выделить три роты курсантов-пограничников для формирования в Москве части специального назначения. Наши три лучшие роты курсантов эшелоном отправили в Москву. Для чего и зачем — была строгая военная тайна.

Прибыли мы в Балашиху, на базу подготовки диверсантов и разведчиков 40-го управления НКВД СССР. Встречал нас лично Судоплатов, начальник Управления разведывательно-диверсионной службы НКВД. Тренировали нас по полной программе диверсантов. И стрелять из всех видов оружия учили, и ездить на любой марке советской и иностранной автомашин. Кормили намного лучше, чем в училище. Мы ждали пополнения. Формировали полк особого назначения. Командиром полка дали нам начальника Бутырской тюрьмы майора Сазонова.

В 1959 году эту учебную базу отдали пограничникам под боевую подготовку.

В начале 1942 года из Саратова прибыли две роты курсантов Саратовского военно-политического училища НКВД. Так я познакомился с твоим отцом (Малеваный Василий Федорович в 1941 году был курсантом Саратовского училища НКВД СССР. — авт.).

Придали нам отряд специального назначения, два месяца еще тренировали для проведения боевых действий в горных условиях и наконец сформировали полк особого назначения. На все учебные дела — свой инструктор и свои нормативы. Уложился в нормативы — спи спокойно, не уложился — утюжь на пузе землю.

В свободное от тренировок время ходили в патрульную службу по Москве, ездили в Подмосковье брать группы немецких шпионов, дежурили на городских въездных КПП. В наряды практически не ходили, все делали бойцы из роты обслуживания. Учебный центр охраняли сами, по очереди.

Однажды весной 1942 года подняли нашу роту по тревоге ночью. Рассвет, тишина. Птички поют. На востоке солнце едва начало из-за горизонта подниматься. Разбили нас на группы по несколько человек: командир, снайпер, пулеметчик, его помощник, два автоматчика, радист, два разведчика.

Командир полка поставил задачу каждой группе спецназа: взять, желательно живыми, две группы немецкого спецназа, просочившиеся в наш тыл через линию фронта, целью которых было покушение на самого товарища Сталина. Нас предупредили, что немецкие диверсанты одеты в нашу офицерскую форму и открыто разъезжают по проселочным дорогам на наших мотоциклах и автомашинах. Видимо, и наши разведчики неплохо работали в немецких штабах и диверсионных школах. Нам дали ориентировку, что диверсантов-террористов забросили в наш тыл на планере.

Командир полка и офицеры разведки расставили наши спецгруппы по проселочным дорогам в шахматном порядке вокруг Москвы и приказали, чтобы ни одна крыса не прошмыгнула мимо нас. На дороге командир оставил только двух человек, якобы патруль, а основная группа сидела в засаде вдоль дороги.

Сидели так, что не различишь — есть в кустах кто или нет. Мы уже получили пятнистые маскхалаты. Снайпер занял позицию на высокой сосне.

Оперативный поисковый штаб расположился на другой стороне Москвы, во Внукове, там стояла правительственная эскадрилья, и командиры боялись нападения и уничтожения правительственных самолетов Ставки Верховного командования.

Тогда бы никому из начальства головы не сносить, а нас бы опять переформировали.

Кого мы только не повязали за неделю поисков: и бандитов, и беглых зеков, одних дезертиров человек десять задержали. И даже двух шпионов взяли из абверовской школы “Ост”.

Всех подозрительных два наших спеца без лишних разговоров били под дых и клали мордой в землю. Потом по рации вызывали из штаба полка офицеров контрразведки НКВД на опознание. Что самое удивительное, такой же улов из диверсантов и бандитов был и в других спецгруппах.

Поработали мы на славу. И все-таки взяли ожидаемых диверсантов. К полудню со стороны Ленинграда появилась штабная машина “эмка”. Почему диверсанты решили выбрать дорогу со стороны Ленинграда — до сих пор не пойму. Едет себе важный такой полковник с бабенкой смазливой. И все бы ничего, если бы не сигнал снайпера нашему радисту. Разглядел снайпер в оптику, что на заднем сиденье “эмки” лежат объемистый вещмешок, автомат и три связки гранат. Зачем такое вооружение штабному полковнику?.. А вдруг это настоящий полковник, боязно его мордой в грязь пихать, как бы потом на губу не загреметь. Радист вызвал старшего группы — лейтенанта спецназа, тот проверял в это время другой спецпост. А пока лейтенант мчался к нам на мотоцикле, автоматчики держали полковника на мушке, а снайпер бил с сосны по машине одиночными выстрелами, давая понять, что здесь чуть ли не целый полк засел. Второго шпиона, который ехал на мотоцикле в форме майора НКВД, да еще с настоящими документами, взяла группа спецназа твоего отца из роты капитана Белана. И ведь тоже баба-диверсантка сидела у лже-майора в коляске. Отец твой тогда был старшим в этой группе спецназа.

Пойманных диверсантов сразу же два полковника отвезли на Лубянку. В приказе на, с с твоим отцом отметили, а мы уже вечером расслабились по-настоящему: подняли по стопочке фронтовой за упокой наших двух бойцов, попавших в бандитскую засаду.

Летом 1942 года наш спецполк особого назначения выгрузили из эшелонов в Моздоке и подчинили Гроздненской дивизии НКВД. Затем мы с боями двинулись на Сунженский и Терский перевалы, навстречу бойцам дивизии “Эдельвейс”, которые заняли кавказские перевалы и рвались к Баку — к огромным запасам нефти и бензина.