Коллектив авторов - Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2

Однако признаки некоторого ослабления идеологического контроля в культуре скоро обернулись его усилением. Первым ясным признаком новых, но не лучших времен стало дело писателей А.Д. Синявского и Ю.М. Даниэля, которое велось КГБ в 1965-1966 гг. Против них было выдвинуто обвинение по ст. 70 УК РСФСР Ч.1: «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти». Новым становилось то, что процесс проводился публично и сопровождался мощной пропагандистской кампанией в прессе.

Заметим, что с середины 1960-х до начала 1980-х годов коллективные письма, подписанные видными учеными, деятелями литературы и искусства, направленные советскому руководству, стали характерным проявлением политического протеста в СССР. Эти письма распространялись в рукописном виде, попадали в самиздат, передавались западными радиостанциями, вещавшим на Советский Союз. Как правило, за этими письмами следовали репрессии против «подписантов».

Другим явлением в оппозиционном движении стали открытые протестные акции. 5 декабря 1965 г. в центре Москвы на Пушкинской площади состоялась демонстрация, участники которой — А.В. Дранов, Ю.Т. Галансков, А.И. Гинзбург, Н.Е. Горбаневская, А.С. Есенин-Вольпин и др. настаивали на том, чтобы советские власти выполняли собственные законы. Зарождалось правозащитное движение в стране.

Отношение к Сталину, к решениям ХХ-ХХ11 съездов разделило общественное мнение на две противостоявшие друг другу группы. Большой общественный резонанс вызвало письмо в газету «Правда» скульптора Е.В. Вучетича, в котором он протестовал против употребления понятия «период культа личности Сталина». Он утверждал, что не было такого периода в истории страны, а были отдельные ошибки крупнейшего государственного деятеля. Лидером антисталинского направления стал писатель А.И. Солженицын, прославившийся своим «Одним днем Ивана Денисовича» и работавший в это время над «Архипелагом ГУЛАГ». Критика Солженицына распространялась не только на Сталина, но и на Ленина, которого он считал основателем репрессивной системы.

Одновременно с острыми спорами о судьбе недавнего прошлого разворачивался с виду неспешный, но очень важный в историко-культурном смысле процесс развития так называемой деревенской прозы, которая становится не только несомненным художественным, но и общественным явлением.

С начала 1968 г. в Чехословакии развернулась дискуссия о необходимости экономических реформ, переросшая в споры о целесообразности социалистического выбора. Отмена цензуры привела к обсуждению вопроса о незаконных репрессиях в стране в 1940-1950-е годы и ответственности компартии за эти преступления. Был поставлен под сомнение вопрос о целесообразности пребывания Чехословакии в составе Организации Варшавского договора (ОВД).

Для советского руководства стало ясно не на словах, а на деле, что реформы, переход к рыночным отношениям и отказ от цензуры создают угрозу для самого существования «реального социализма».

Разгром реформ в Чехословакии стал началом конца экономическим преобразованиям и в СССР. Режим вновь становится репрессивным по отношению к любому инакомыслию.

«Социалистический лагерь» и его местные властные элиты были вынуждены определиться в своем отношении к реформам, справедливо разглядев в них угрозу утраты власти. Вторжение войск ОВД в Чехословакию стало рубежом политической истории не только для народов Центральной Европы, но и для СССР, где была свернута экономическая реформа.

От стабильности к застою (1970-е — начало 80-х годов).Восьмая пятилетка стала одной из самых успешных в истории страны. Этому способствовали применение экономических методов в управлении, особенно в ее первые годы. В строй вступило около 1900 промышленных предприятий, в том числе первая очередь Волжского автомобильного завода в Тольятти, Западно-Сибирский металлургический комбинат и др. В 1966 г. страна смогла обойтись без закупки хлеба за границей, меньше, чем прежде, потребовалось закупить хлеба и в 1967 г. Отмена совнархозов и возврат к министерской модели управления промышленностью создали дополнительный временный эффект, сочетающий в себе, с одной стороны, достоинства территориальной кооперации и, с другой — возможности внедрения научно-технического прогресса, обеспеченные централизованной системой управления промышленностью. Значительно возросла энергообеспеченность страны: с 5,9 млн кВт в 1960 г. до 217 млн кВт в 1975 г.

Потенциала реформ хватило на десятилетие, но со второй половины 1970-х годов в экономике вновь стали нарастать негативные тенденции. По данным официальной советской статистики, в 1970-е годы ощутимо сокращались темпы роста.

Вместе с тем в стране появился новый мощный ресурс для пополнения бюджета — расширение экспорта углеводородного сырья — нефти и газа. С начала 1970-х годов, вследствие роста напряженности на Ближнем Востоке, цена на нефть и газ выросла в несколько раз. Если в 1960 г. цена барреля нефти составляла от 2 до 3 долл. и сохранялась практически неизменной до начала 1970-х годов, то после 1973 г. она взлетела до 9-12 долл., а в 1980 г. до 37.

Производство нефти и газа росло быстрыми темпами благодаря открытию богатых месторождений в Западной Сибири.

Возрастающий экспорт нефти и газа создавал в стране положительный баланс по внешнеторговым операциям. Новые источники поступления валюты снижали внутреннюю напряженность, создавалась иллюзия финансового благополучия, можно было существенно увеличить расходы бюджета на финансирование военно-промышленного комплекса в условиях нового витка гонки вооружений. На нужды «оборонки» уходило около 20% валового национального дохода, что привело к серьезным диспропорциям в структуре промышленности. Производство военной техники на машиностроительных предприятиях достигало от 60 до 80% всей выпускаемой ими продукции. Вместе с тем страна нуждалась в постоянных закупках продовольствия за границей. В 1970-е годы на эти цели расходовали от 300 до 400 т золота, к концу 1970-х расходы сократились до 150 т золота, но это сокращение было вызвано не улучшением продовольственного обеспечения, а оскудением валютных ресурсов страны.

Городское население в стране постоянно росло. Если в 1965 г. в СССР в городах жило 53%, то через десять лет — 61%, а продуктивность сельского хозяйства росла очень незначительно. Очереди стали неотъемлемой частью жизни в СССР. Покупали не тогда, когда хотели, а когда в магазине «выбрасывали» мясо и иной продовольственный дефицит. Отсюда повсеместное требование жителей областных и районных городов к властям — введите карточки, талоны, чтобы работающий человек мог купить свой гарантированный килограмм мяса в месяц!