Яков Жигалин - Партизанские отряды занимали города

Приехав в Семипалатинск и ознакомившись с положением дел на месте, я 22 января 1920 года издал приказ по 4-му крестьянскому корпусу повстанческой Красной Армии Западной Сибири, в котором отмечалось присоединение партизанской армии к 5-й Красной Армии и беспрекословное подчинение долгожданной власти. Далее говорилось: «Но к великому сожалению и стыду нашей партизанской армии, не все ее руководители оказались честными и преданными делу революции. К нам примазался и вошел в доверие бывший офицер поручик Козырь.

Он, назначенный т. Мамонтовым командиров 4-го крестьянского корпуса, отказался признать Советскую власть. Он, который будучи командиром 4-го Семипалатинского полка в селе Веселоярском, подвел этот полк под пулеметы с броневика белых. Он, в котором товарищи партизаны еще тогда почуяли врага и требовали у т. Мамонтова убрать его с полка. Он гордился тем, что он был офицером и в своих приказах, воззваниях подписывался „бывший поручик Козырь“.

Бывший поручик Козырь сейчас не признает никакой власти и не подчиняется ни приказу Реввоенсовета и командующего 5-й армии № 1117, ни приказу № 17 главнокомандующего партизанской армии т. Мамонтова. Когда помощник командующего Восточным фронтом т. Дзевялтовский и я приехали в Семипалатинск, то поручик Козырь, уехавший за два дня до нашего приезда в город Усть- Каменогорск, отказался возвратиться в Семипалатинск, несмотря на неоднократные наши приказания, и начал среди крестьян и партизан вести гнусную агитацию против Советской власти, внося рознь и недоверие в наши дружные ряды. А всякий агитирующий против Красной Армии и Советской власти есть контрреволюционер, играющий на руку Колчаку и буржуев и поэтому, как контрреволюционер и провокатор, подлежит суду революционного трибунала.

Приказом по 5-й Армии от 20 января с. г. за № 246/оп бывший поручик Козырь отстраняется от должности командира 4-го крестьянского корпуса с преданием его суду революционного трибунала за неисполнение приказания. Вместо него временно исполняющим обязанности командира корпуса назначаюсь я, бывший начальник партизанского штаба Мамонтова. Вступая в исполнение своих обязанностей, приказываю: никаких приказаний бывшего поручика Козыря не исполнять. Всякого, агитирующего против Советской власти и Красной Армии, считать контрреволюционером, арестовывать и препровождать в Чрезвычайную следственную комиссию по борьбе с контрреволюцией.

Прочесть этот приказ во всех полках, батареях, ротах, командах и сельских комитетах Змеиногорского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского уездов.

Подписали: врид. ком. корпуса Жигалин, воен. комиссар корпуса Г. Жигарев, нач. штаба корпуса Баранюк» [31] Сборник документов. — Новосибирск: 1959. — с. 685. .

Как видно из приказа, Козырь в своей ненависти против Советской власти, против руководства большевиков зашел очень далеко. Став на путь измены и предательства народного дела, он отрезал себе все пути отступления. Отказ от возвращения в Семипалатинск окончательно разоблачил Козыря как контрреволюционера и поставил его вне закона. Поняв, что он остался одинок, Козырь пытался искать защиты у Мамонтова. Из Усть-Каменогорска он тайком бежал к Мамонтову в Барнаул. Мамонтов отказался оказать ему какую-либо помощь, и Козырь был арестован.

Обстановка в Семипалатинске оказалась сложной. Высокомерное отношение некоторых командиров Красной Армии из числа бывших офицеров к партизанскому командованию вызвало чувство обиды у последнего. Это создавало благоприятную почву для распространения антисоветских взглядов Козыря. Особенно зараженным «козыревщиной» оказался 4-й Семипалатинский полк. Если в других полках 4-го корпуса «козыревщина» не получила распространения и наши агитаторы легко справлялись с ее проявлениями, то в 4-м полку агитаторы успеха не имели. Тогда, чтобы прекратить дальнейшее разложение полка, на командном совещании семипалатинского гарнизона было решено 4-й полк разоружить и расформировать. Полк располагался в городе на частных квартирах. В одну из ночей части Красной Армии и 10-й Змеиногорский полк тихо, без шума разоружили партизан 4-го полка, а наиболее рьяных сторонников Козыря арестовали. На другой же день партизан старших возрастов демобилизовали, а остальных — распределили по частям Красной Армии.

Положение в Семипалатинске осложнялось тем, что, по полученным сведениям, с запада, из Оренбурга, на Семипалатинск двигался генерал Дутов, с разбитыми Красной Армией уральскими казаками. К его встрече готовилась отдельная кавалерийская дивизия Красной Армии. Но узнав о занятии Красной Армией Омска и Семипалатинска, Дутов повернул и ушел в Семиречье.

Разгул колчаковской реакции вызвал резкое недовольство широких масс крестьянства на Алтае. Создавались благоприятные условия для развертывания революционной пропаганды и подготовки трудящихся к вооруженной борьбе против Колчака. Большевики-подпольщики умело использовали эти условия.

Большевики сталкивались с громадными трудностями в условиях разнузданной реакции. Нередко им приходилось работать в одиночку или небольшими группами в союзе с беспартийными крестьянами и рабочими, сочувствовавшими Советской власти, при соблюдении строжайшей конспирации. В селах почти совсем не было оформленных: партийных организаций. В Барнауле действовал подпольный комитет большевиков, но связь с ним была крайне затруднена. Поэтому сельские большевики и подпольные организации, возглавляемые ими, свою работу строили с учетом требований обстановки и руководствовались редко поступавшими указаниями партийных организаций свыше, чаще же — собственным партийным чутьем.

И все же при организационной разобщенности большевики Алтая успешно проводили правильный курс на вооруженное восстание. Они знали основные установки ЦК РКП(б) по борьбе против колчаковщины. Им были известны тезисы ЦК РКП(б) от 19 июля 1919 года о развертывании массового партизанского движения в тылу Колчака, придании ему организованности с централизованным командованием.

Именно в этом направлении вели свою работу алтайские большевики, когда я встал в ряды красных партизан. Лозунг «За власть Советов!» говорил о четкой политической направленности. От большевиков в работе требовались самоотверженность, доходившая до самопожертвования, умение зажигать в массах революционный порыв и организовывать их в единый коллектив.

Создание сельских подпольных организаций с привлечением в них беспартийного актива являлось характерным для Алтая и обеспечивало тесную связь большевиков с массами.