Ламберт Херсфельдский - Ламберт Херсфельдский. Анналы

Когда до короля дошла весть о столь неприятном заговоре, он спешно отправил всех князей, которые при нем были, с поручением какими угодно средствами и какими возможно усилиями успокоить души разъяренной толпы: они не должны дурно воспринимать и считать за оскорбление то, что он сделал, вынужденный крайней необходимостью и для общего блага; ни немецких князей, которые прилагают все силы к тому, чтобы посредством клеветы лишить его короны, ни римского понтифика, который для разрушения положения святой церкви поражает духовным мечом всё вокруг, он не мог удовлетворить иначе, как только сняв с себя до установленного дня отлучение. Теперь он освободился от всех препятствий, которые расставили на его пути враги, и всю свою заботу и старание направит на мщение за причиненные ему и им несправедливости. Лишь с трудом смогли они наконец умерить, но отнюдь не погасить, пожар вспыхнувшего негодования. Большая часть князей в гневе покинула лагерь и без разрешения вернулась домой. Остальные, скрыв на время недовольство, принимали возвращавшегося короля миролюбиво, но не оказывали ему обычного уважения и не снабжали таким обильным, как раньше, продовольствием, как это подобало королевскому величию; опустив глаза, они, враждебно настроенные, повсюду и на каждом углу шептались о его легкомыслии и сумасбродстве и обвиняли в беспечности, потому что в конце концов он обманул надежды находившейся в опасности несчастной Италии, которая давно и с такой тревогой ждала его, и не оказал ей никакой поддержки. И когда он объезжал Италию, чтобы по королевскому обычаю оказать справедливость угнетенным и гонимым клеветой, то его не принимали в городах, не выходили ему навстречу с факелами и ликующими возгласами, как к прежним королям, но приказывали разбивать лагерь в пригородах и доставляли ему туда продовольствие для содержания войска, но в весьма скромном количестве, едва достаточном для удовлетворения насущной потребности, не говоря уж о подобающих королевской трапезе роскоши и изобилии, лишь бы только их не могли раньше времени уличить в явном отпадении от него. Они также расставили в отдельных местах гарнизоны, чтобы вооруженной рукой обуздывать тех, кто, возможно, захочет поживиться чем-то в полях и деревнях.

Король, испуганный неожиданным оборотом дела, поздно раскаялся в том, что безрассудно доверился неиспытанной до сих пор верности неизвестного ему народа и, удалившись от границ Германии, не избежал, а лишь сменил врага. Угнетенный тягостным беспокойством и страхом он не нашел никакого иного выхода, кроме как снова расположить к себе, если как-то удастся, итальянцев, которых он оскорбил. Единственное, по его мнению, средство для достижения этого состояло в том, чтобы разорвать заключенный с римским понтификом договор и таким образом восстановить согласие тем изначальным обстоятельством, с которого произошел раздор. Удальрику фон Годесхайму и прочим, которых папа удалил из его свиты строжайшим церковным отлучением, он вернул свою прежнюю милость и расположение и вновь с той же исключительной предпочтительностью, с какой и обычно, совещался с ними по частным и по общественным делам. Затем в присутствии князей он весьма рьяно обвинял и унижал римского понтифика, говоря, что он сам своими происками возбудил всё то, что потрясло государство, - вихрь смятения и целую бурю неистовых волнений; что он сам был зачинщиком и подстрекателем всех бед, какие случились в церкви Божьей за последнее время. Он убеждал их всех сообща, под его предводительством и руководством, добиваться отмщения папе за столь великое зло. Потом он пренебрежительно, словно паучьи сети, разорвал 1082 1082 Исайя, 59, 5 и Иов, 8, 14. все условия и все узы церковных законов, которыми папа связал его силой апостольской власти ради его же спасения, и, отпустив поводья Божьего страха, с необузданной вольностью бросался на всё, что приходило ему на ум. Всё это тут же умерило недовольство итальянцев и погасило их ярость. Их расположение к нему снова ожило, так что они стали стекаться к нему изо дня в день во всё большем количестве, обеспечивали его войску обильное содержание и охотно обещали впредь поддержку и помощь во всем, что бы он им ни приказал. Из немецких князей при нем тогда были Лиемар, архиепископ Бременский, Эппо, епископ Цейцский, Бенно, епископ Оснабрюккский, Бурхард, епископ Лозаннский, Бурхард, епископ Базельский; миряне Удальрик, Эберхард, Бертольд 1083 1083 Удальрик фон Годесхайм, Эберхард фон Нелленбург и Бертольд, брат Лиутпольда фон Меерсбурга. и почти все остальные, которым легаты апостольского престола ввиду отлучения запретили в Оппенгейме общение с ним; теперь же, после снятия отлучения, когда они узнали, что он также примирился с церковью, они все разом прибыли к нему и в последующем были неразлучными спутниками его странствий.

Между тем епископы Майнцский, Вюрцбургский, Мецский, герцоги Рудольф, Вельф, Бертольд и очень многие другие немецкие князья собрались 1084 1084 В феврале 1077 г. в Ульме. , чтобы провести переговоры о благе государства, и постановили, что князья Саксонии и все, кому небезразлична судьба государства, должны явиться 15 марта в Форххайм 1085 1085 Форххайм - город в Баварии на р. Регниц, между Бамбергом и Эрлангеном. и по общему совету решить, что следует делать; особенно когда из-за отсутствия короля царит спокойствие и время благоприятно для размышлений и совещаний. Они написали также римскому понтифику, чтобы он, упрежденный коварством короля и не сумевший, согласно уговору, явиться на очищение Пресвятой Марии 1086 1086 2 февраля. , постарался по крайней мере теперь явиться в назначенный день в Форххайм и применить кормило апостольского управления для укрощения гражданских войн, из-за которых государство находится в опасности уже долгое время.

А тот до сих пор находился в Каноссе и других расположенных вокруг сильно укрепленных замках, имея намерение вернуться в Рим не ранее, чем завершит предпринятый путь и, если его предприятие с Божьей помощью будет иметь успех, возвратит мир церкви Божьей. Итак, хотя до него давно уже доходили частые слухи о том, что король, переменив настроение, питает против него враждебные замыслы и, презрев условия, на которых с него было снято отлучение, твердо решил вооруженной рукой сокрушить церковные законы, он, получив письма, всё же отправил одного из кардиналов-епископов римской церкви, Григория 1087 1087 1 марта 1077 г. Григорий, однако, был не кардиналом-епископом, а кардиналом-дьяконом. , и других, которых счел подходящими для этого дела, чтобы сказать ему, что настало, мол, время исполнить обещанное; князья Тевтонского королевства прибудут 13 марта в Форххайм, чтобы, если будет на то Божья воля, привести в порядок государственные дела; он также должен прийти, как обещал, и, в то время как папа будет председательствовать в качестве следователя и судьи, ответить на обвинения, в которых, по его словам, он невиновен и которые лживо возвели на него его обвинители; он много сделает для своего положения и спасения в глазах Бога и людей, если освободит церковь от соблазна, государство от гражданских войн, а себя самого от пятна позорной молвы, поскольку в этот день после соборного расследования дела, которое было начато против него, он либо возвратит себе трон, либо безвозвратно лишится его. Когда послы передали ему это поручение, он, более или менее скрывая свои истинные намерения, ответил, что после принятия королевской власти впервые вступил в Италию, а потому занят здесь ныне многими важными государственными делами и не может столь спешно, не окончив дела, покинуть эту провинцию; ведь если он это сделает, то жестоко оскорбит итальянцев, которые долгое время с таким нетерпением ожидали его прибытия. Кроме того, установленный для проведения собрания день вот-вот наступит, и никакие быстрые кони не смогут покрыть за столь короткий срок такие огромные расстояния, даже если его не задержат какие-либо посторонние препятствия. С такими словами он отпустил послов.