Коллектив авторов - История биологии с древнейших времен до начала XX века

Оформившаяся в 30-е годы XIX в. философия позитивизма придала такому течению мысли ореол единственного истинно научного подхода, «освятила» его авторитетом философии. В том, что позитивизм представляет собой по существу пародию на философию, многие разобрались не сразу, а тем временем он усилил позиции плоского эмпиризма и агностицизма в науке.

Несколько по-другому сложились в XIX в. условия для развития идеи эволюции в России. Как и в других странах Европы, господствующим, официальным мировоззрением здесь была церковная, самодержавно-помещичья идеология. Однако без преувеличения можно сказать, что большинство ведущих русских естествоиспытателей, оставивших заметный вклад в истории русской науки и просвещения в первой половине XIX в., были сторонниками идеи развития природы, а отдельные из них выступали горячими, решительными и смелыми ее защитниками. Это объясняется некоторыми специфическими условиями России того времени.

В конце XVIII — начале XIX в. ускорилось разложение феодально-крепостнической системы хозяйства. Самодержавно-помещичий строй искусственно сдерживал этот процесс. Россия запаздывала в развитии производительных сил. Как всегда бывает в таких случаях, социальная борьба приобрела острую форму. В 20-е годы общественные силы России готовились к крупным историческим схваткам. Передовые люди страны мучительно и страстно искали выхода из глубокого социального кризиса, который переживала Россия. Эпохой «клокотания умов» назвал это время декабрист П.И. Пестель. Движение декабристов пробудило передовых людей России, росло национальное самосознание, крепли просветительские убеждения. Жестокий террор, наступивший после поражения декабристского движения, не смог подавить брожения, начавшегося в стране. А.И. Герцен очень точно характеризовал эту полосу в истории России «удивительным временем наружного рабства и внутреннего освобождения» [161] А.И. Герцен . Собр. соч., т. 14. М., Изд-во АН СССР, 1958, стр. 157. .

Непрерывно росло число крестьянских волнений. Брожению способствовали и грозные события в Европе.

Еще не успели опомниться от революции во Франции в июле 1830 г., покончившей с династией Бурбонов, как в августе произошла революция в Бельгии, принесшая ей национальную независимость. — В ноябре вспыхнуло восстание в Польше. Даже представители правящей верхушки России начали понимать, что нужно что-то изменить, что сохранить во всей полноте старые порядки становится невозможным. Революционный шквал, пронесшийся в 1848 г. над Европой, снова напомнил об этом.

После поражения декабристов первоочередной задачей стало развенчание феодально-крепостнической идеологии, составной частью и сильнейшим оружием которой была религия, метафизические взгляды на природу и общество. В условиях жестокого террора и цензуры особую роль в достижении этих целей приобрели литература и наука.

Произведения А.И. Герцена «Дилетантизм в науке» (1842) и «Письма об изучении природы» (1844) явились замечательным откликом на эту потребность, оказавшим влияние на направление поисков в области теоретических, философских проблем естествознания. Многие общие теоретические проблемы естествознания и особенно биологии оказались боевыми вопросами идейной борьбы того времени, и естествоиспытатели сознательно или стихийно, в большей или меньшей мере отвечали на эти запросы жизни.

Неудивительно, что в этих условиях идеи Бюффона, Ламарка, Э. Жоффруа Сент-Илера встретили в России гораздо большее понимание и поддержку, чем в других странах. Сказалось и то, что русской интеллигенции были чужды подозрительность и недоверие, которые распространились в Англии, а отчасти и в Германии после Великой французской буржуазной революции, ко всему, что шло из Франции, в том числе к идеям ее ученых. Респектабельному англичанину и верноподданному немецкому бюргеру начала XIX в. за эволюционной концепцией чудился пугающий призрак задорного французского атеизма. Наконец, поскольку развитие науки в России несколько задержалось по сравнению с другими странами Европы, она не была отягощена столь прочными и давно сложившимися традиционными представлениями, как это было в тех странах, где научная деятельность давно стала профессией.

Уже в 1806 г., следуя за Ломоносовым, профессор Московского университета И. Двигубский писал, что земная поверхность и населяющие ее существа вовсе не всегда были такими, какими мы наблюдаем их ныне, но, как свидетельствует геология, претерпели коренные изменения. При этом факторами, преобразовавшими земную поверхность, он считал не какие-то сверхъестественные силы, не катастрофические перевороты, а самые обычные физические явления, действующие «теперь в глазах наших; хотя большая часть явлений нам, как кратковременным жителям на сем шаре, мало приметна» [162] И. Двигубский . Слово о нынешнем состоянии земной поверхности. «Речи профессоров Московского университета, произнесенные в публичном собрании Московского университета 30 июня 1806 г.» М., 1806, стр. 29. .

Убежденным сторонником идеи развития органического мира был И.Е. Дядьковский. Еще в 1816 г. он совершенно определенно писал о превращении одних видов в другие под влиянием пищи, климата и образа жизни, о единстве происхождения животных и человека. Многообразие в природе, по Дядьковскому, не изначально, а бросающаяся в глаза целесообразность органических форм объясняется не какими-то высшими целями, особыми, внешними по отношению к материи силами, существование которых Дядьковский решительно отвергал, но естественными причинами. Правда, раскрыть и конкретно показать механизм их действия Дядьковский не сумел. К тому же проблема эволюции не была для него предметом специального рассмотрения. Его главной целью было опровержение витализма и построение материалистической теории жизнедеятельности организма.

Как и в других странах, эволюционная мысль в России развивалась в упорной борьбе и исканиях. В 20-е и 30-е годы постановка проблемы эволюции в трудах большинства русских естествоиспытателей, как и у их западноевропейских коллег, не отличалась ясностью. Большая группа русских биологов — к ней принадлежали Я.К. Кайданов, М.Г. Павлов, П.Ф. Горянинов, Э.И. Эйхвальд, Г.Е. Щуровский и некоторые другие — искала выхода в признании развития от низшего к высшему всеобщим принципом природы. Однако в чем конкретно состоит этот процесс и как он осуществляется, оставалось неясным. Это было скорее натурфилософское предугадывание, чем естественнонаучное раскрытие конкретного явления. Отдельные попытки показать на фактическом материале, что на протяжении длительного времени формы растений и животных претерпели значительные изменения, не сопровождались еще осознанием исторической преемственности этих изменений. Понятия «постепенное развитие», «переходные формы» и подобные им определения, звучащие сейчас как отчетливо эволюционные, в то время у большинства употреблявших их ученых не содержали представления о подлинной исторической преемственности различных групп растений и животных, но лишь мысль о возможности расположить их в восходящий ряд постепенно усложняющихся форм. Точно так же понятие «родство», или «сродство» видов, часто употреблявшееся тогда, означало не подлинное родство по происхождению, но лишь высокую степень подобия строения и стремление выявить более тесные связи между различными систематическими подразделениями и их естественные группировки. Исключение составляет, пожалуй, только упоминавшаяся уже работа X.И. Пандера по сравнительной остеологии.