Кеннет Фаулер - Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

Хотя Фруассар считал себя прежде всего поэтом, он вошел в историю как хронист, прославившись своим большим четырехтомным трудом, в котором были охвачены европейские события примерно с 1326 г. до конца XIV века; «Хроники» пленили своих современников великолепным повествовательным стилем и стали в их глазах хранилищем засвидетельствованных деяний аристократии ( noblesse ). Об этом труде можно говорить как о «своего рода «Кто есть кто» господ, которые стремились «снискать себе бессмертие благодаря упоминанию на его страницах», и Фруассар много путешествовал для того, чтобы собрать о них сведения. Вполне естественно, что «Хроники» отражают благоприятный для различных патронов их автора взгляд на описываемые события, и филологические трудности, возникающие в связи с различными версиями текста, таковы, что до сих пор нет его полного научного издания. Однако если Фруассару не всегда можно доверять в подаче событий, и к тому же он был плачевно небрежен по отношению к топографии, хронологии и цифрам, то его «Хроники» всегда будут представлять собой бесценный источник как литературное произведение и как описание социальной среды и нравов рыцарского общества той эпохи, предрассудки которой он разделял. «Хроники» приоткрывают завесу в исчезнувший мир, и без них наши знания о XV веке были бы гораздо менее богатыми.

Помимо деятельности при английском дворе этих выходцев из Эно и благоволения к Чосеру, почти ничто не говорит об интересе короля и двора к искусствам во времена Эдуарда и в дальнейшем. Возможно, что разрушения, причиненные Реформацией, в течение времени лишили нас многих шедевров позднего английского средневековья, и следует признать, что существенным препятствием для нас является отсутствие подробных описей домашнего имущества королей, подобных тем, что были составлены во Франции после смерти Карла V и его братьев, поскольку именно из них была получена большая часть сведений о культурной жизни династии Валуа. Однако даже если учесть эти факторы, работы английских художников кажутся невзрачными. В Лондоне не было специализированных ателье, сравнимых с парижскими. Дошедшие до нас от начала XIV века «Восточноанглийские псалтыри» были выполнены группой странствовавших мастеров, которые в поисках патрона периодически собирались в различных местах и в различном составе. Даже заслуженно знаменитые манускрипты, изготовленные для семейства Боэнов (ок. 1365 г.), не могут быть атрибутированы ни как произведения школы иллюминаторов, обладавших своими собственными четко определенными стилями, ни как работы какого-либо одного живописца, и по своему качеству английские манускрипты второй половины XIV века существенно уступали произведениям французских мастерских. Среди прочих было высказано предположение о том, что годы чумы привели к более серьезному разрыву традиции английской миниатюристики, чем это было во Франции. Однако очень о многом говорит то, что ни один фламандский художник, по-видимому, не был приглашен поселиться в Лондоне, а также то, что псалтырь, заказанный в 1359 г. королем Иоанном, находившимся в плену в Лондоне, у «мэтра Жана Ланглуа, писца», не был приобретен, когда король увидел его, но возвращен художнику с вознаграждением за труды, и то, что Фруассар, делавший в 1381 г. копию первой редакции своих хроник для Ричарда III, иллюминировал ее в Париже, где она была присвоена Людовиком Анжуйским.

Отсутствие школы, которая обладала бы своими собственными традициями и имела бы явно выраженный центр, заметно и в отношении живописных полотен и гобеленов. Помимо «окрашенных полотнищ», которыми завешивались стены в более скромных домах, все гобелены ввозились с континента и многие были преподнесены в дар французскими королями и герцогами Бургундскими, откуда происходит их английское название « arras ». Ряд важных картин относятся к последним двум десятилетиям XIV века, среди них портрет Ричарда II из Вестминстерского аббатства и, несомненно самый известный, «Уилтонский диптих» из Национальной галереи в Лондоне. Ни одно из произведений не может быть атрибутировано какому-либо одному художнику или школе. Непревзойденное качество «Уилтонского диптиха» заставило некоторых авторов предположить, что он имеет франко-фламандское или французское происхождение.

Безусловно, он не отличается ярко выраженными местными чертами, и в его утонченном стиле, граничащем с вычурностью, сочетаются фламандский точный реализм и французская куртуазная изысканность. Однако подобная интерпретация создает дополнительные трудности. Сходство физического типа Эдмунда Святого, Эдуарда Исповедника и Иоанна Крестителя с физическим типом соответственно Эдуарда II, Эдуарда III и Черного Принца, а также явно портретное изображение Ричарда II говорят о том, что диптих мог быть написан только в Англии.

Об этом же свидетельствует и осведомленность художника в геральдических и прочих деталях. Белый олень, личная эмблема Ричарда (взятая им в 1390 г.), изображенный на оборотной стороне диптиха, также вышит на одеяниях одиннадцати ангелов и присутствует на алой мантии короля.

Герб, приписывавшийся Эдуарду Исповеднику, геральдически соединенный с четвертными королевскими гербами Франции и Англии (что было характерной чертой периода между 1394 и 1399 гг.), также повторяется на тыльной стороне диптиха. Белый олень, изображенный на обороте, по-видимому, лежит на примятых ветвях розмаринового куста, который известен как личная эмблема королевы Анны Богемской, первой супруги Ричарда (ум. 1394 г.).