Кеннет Фаулер - Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

Все это наряду с другими свидетельствами говорит о том, что «Уилтонский диптих» был создан между 1394 и 1399 гг. и имеет английское происхождение. Среди приводившихся доводов — в частности то, что ни один французский художник не расположил бы три фигуры в ряд, а также то, что ожерелья из веточек дрока, надетые на Ричарде и ангелах, а также вышитые на платье короля, могли появиться в связи с осознанным принятием Ричардом II «ветки дрока» ( cosse de genet ) в качестве символа, равно как и в связи с наличием такого рода ожерелий у Карла VI в 1395–1396 гг. и их использованием династией Валуа с 1378 г. Если это так, то именно начиная с правления Ричарда возникает идея «Плантагенетов» как родового имени, и выбор эмблемы может быть отнесен на счет намеренного возрождения притязаний, восходивших к Жоффруа Анжуйскому [15] Жоффруа, граф анжуйский в 1129–1151 гг., родоначальник Плантагенетов, династии английских королей. Согласно легенде, носил на шлеме ветку дрока. (Прим. ред.) , и в таком свете он представляет собой скорее попытку соперничать с домом Валуа, чем подражать ему. Однако трудно увязать подобную интерпретацию с миротворческими шагами Ричарда в 1390-х гг. с его намерением заключить союз с Францией и женитьбой на дочери Карла VI Изабелле в 1396 г. Два лондонских живописца по имени Джилберт Принс (ум. 1396 г.) и Томас Принс из Литлингтона получали от Ричарда заказы на выполнение большого числа произведений, в которых они широко использовали в качестве декоративных мотивов белого оленя и ветки дрока, однако нет никаких свидетельств, позволяющих считать их создателями «Уилтонского диптиха». Идея диптиха в целом является французской, подобные композиции, изображавшие могущественного человека, в присутствии своих святых-покровителей преклонившего колена перед девой Марией, в то время нередко встречались в королевских часовнях Франции, равно как и у герцогов Бургундии и Берри. Отстаивалось мнение о том, что диптих мог быть написан английским художником, знакомым с французской живописью, однако кажется более вероятным, что он был создан французским или фламандским мастером, работавшим в Англии. На данном этапе нам остается только сопоставить его с другими живописными произведениями той эпохи, чьи создатели не установлены или просто отнести к категории «интернациональной готики». Отсутствие подробных описей королевского имущества особенно вызывает досаду, когда дело касается книг, однако опубликованные свидетельства однозначно говорят о том, что в XIV веке в Англии не существовало королевской библиотеки какой бы то ни было величины, и как можно заключить на основании завещаний, знать отличалась удивительно неинтеллектуальными склонностями. Ничто не указывает на то, что Эдуард III интересовался книгами. Ричард II, напротив, по словам Фруассара (который в 1395 г. преподнес ему богато переплетенную и иллюминированную книгу, как видно, своих стихов), приобретал их достаточно регулярно, он мог говорить и очень хорошо читал по-французски и хранил свои книги в собственных покоях. Нам известны некоторые труды, преподнесенные Ричарду: один из них содержит трактат об обязанностях королей, перечень снов, и их толкование, а также трактат, озаглавленный «Книжица геомантическая» и составленный для утешения Ричарда в марте 1391 г. «малым слугой короля». Однако при том, что подобные труды в какой-то мере позволяют судить об интересах короля и приоткрывают нам изумительный склад его души, на их основании нельзя сделать никаких заключений относительно количества и тематики книг, которыми он владел. Мы располагаем гораздо более существенной информацией о книгах, принадлежавших придворному рыцарю Ричарда, в свое время исполнявшему роль его наставника, сэру Симону Берли — эти сведения получены из описи имущества двух его лондонских домов, составленной в 1388 г. Она показывает, что Симон Берли владел неплохим собранием книг, в числе которых девять французских романов, «Хроника о Бруте» и «Пророчества Мерлина», а также ряд более серьезных трудов; только один том — «Роман о леснике и диком вепре» — был на английском языке и определенно только один на латыни. В нашем распоряжении находятся еще две описи библиотек, принадлежавших в XIV веке светским лицам. В одной из них зафиксирован состав библиотеки Гая Бошана, сына и наследника графа Уорика, скончавшегося в 1360 г., оставив сорок две книги Бордслейскому аббатству в Вустершире, среди них было девятнадцать романов, а остальные имели, в основном, религиозное содержание. Другая опись говорит о содержании библиотеки герцога Глостера, у которого в Плеши было восемьдесят три книги, в их числе девятнадцать романов, двадцать один труд религиозного содержания, пять правовых сводов, девять хроник, два английских Евангелия и английская Библия. Помимо этого в его часовне было еще две библии и тридцать одна богослужебная книга.

Библиотека Берли, по-видимому, отражает его собственные интересы, и он мог приобрести некоторые из томов, перечисленных в описи, в то время, когда был наставником Ричарда, однако примечательно то, что в этой библиотеке нет ни одного произведения Чосера, хотя они должны были хорошо знать друг друга. Гораздо труднее судить о том, насколько соответствовало интересам своего владельца собрание Глостера, хотя стоит отметить, что в завещании его супруги Элеаноры, дочери и сонаследницы Хамфри де Боэна, графа Херефорда (ум. 1373 г.), для которого были выполнены знаменитые «Боэнские псалтыри», упомянуты тринадцать произведений на французском языке. Пять из них были псалтырями, и еще три имели религиозное и назидательное содержание, однако из числа остальных некоторые прежде принадлежали ее мужу и, подобно многочисленным гобеленам, которыми он владел в Плеши, были преподнесены в дар Карлом VI и Филиппом Храбрым. Возможно, что Глостер унаследовал свои интеллектуальные интересы, которые, как кажется, носили преимущественно религиозный и рыцарственный характер, от своего свекра. Он должен был быть подготовлен к должности констебля, которую получил в 1374 г., и чосеровский рыцарь свидетельствует о славе, принесенной Херефордом из крестового похода, с которой пытался соперничать Глостер, равно как и граф Арундел (тесть Херефорда), а также другой зять Херефорда, граф Дерби, впоследствии Генрих IV. Хотя Глостер и Дерби не знали Херефорда лично, память о его славе, по-видимому, поддерживалась его вдовой, глубоко почитаемой дамой, которая, несомненно, принимала живое участие в воспитании детей Генриха IV. Герцогиня Глостер и графиня Дерби обе продолжали по традиции своего отца заказывать манускрипты на религиозные темы, и возможно, что Генрих V унаследовал свой интерес к религии, крестовым походам и литературе в большей степени от своего деда Боэнана, нежели от Плантагенетов. Все дети Генриха IV питали интерес к книгам, хотя Генрих V печально известен своей склонностью присваивать чужие книги, и приобрел многие из принадлежавших ему томов во время военных грабежей. Однако самым незаурядным из трех сыновей Генриха IV был Хамфри, герцог Глостер. Подобно немногим аристократам, таким как Вильям Грей, епископ Или (отправивший Джона Фри в Италию) и Джон Типтофт, граф Вустер, он покровительствовал гуманистам и собирал итальянские книги. Среди секретарей герцога Глостера числились итальянцы Тито Ливио Фруловизи и Антонио Беккариа, он состоял в переписке с Пьером Кандидо, а завещание его книжного собрания Оксфордскому университету наряду со строительством библиотеки для его хранения имело большое значение для последующей традиции английского образования.