Коллектив авторов История - Одесские катакомбы

Где обычно работали члены редколлегии газеты «Коммунист», выходившей на французском языке. На столе она увидела лист бумаги, сложенный вчетверо. У подпольщиков действовало строжайшее правило, никогда никем не нарушаемое: перед уходом из помещения тщательно проверить, чтобы не оставалось на виду никаких бумаг, газет, типографских оттисков.

Развернув лист, Гжелякова прочла:

« Для одесского областнома.

Восемь дней искал я связи с областкомом. Пароль, полученный в Севастополе, оказался недействующим. Через день транспорт, на котором я служу, уйдет из Одессы, важное поручение не будет выполнено. Тогда решил пойти на авантюру. Встретил около электростанции парнишку. Лицо открытое, приветливое. Разговорился с ним, потом говорю: «Хотел бы ты сделать для своего города очень полезное дело?» Ответ, которого я и ожидал. Тогда сказал ему: «Я — большевик. Если ты знаешь кого-нибудь из тех, кто сочувствует большевикам, передай следующее». И рассказал ему о полученном задании. Не знаю, дойдет ли переданное мною по назначению, но я так поступил, другого выхода не было. Я ведь ничем не рисковал, кроме своей жизни».

Далее другим почерком было написано: «Матрос из Севастополя, назвавшийся Чирковым, прибыл на транспорте «Святой Николай» и не смог передать для областкома следующее: «Адмирал Амет, командующий французской военной эскадрой, издал секретный приказ: в случае оставления черноморских портов все, что нельзя будет погрузить на французские пароходы и вывезти, подлежит уничтожению, чтобы не попало в руки большевиков. Принимайте должные меры, известите об этом своих людей в порту, на пароходах».

Достоверность сообщения не вызвала сомнений у руководителей большевистского подполья. Областной комитет располагал и другими материалами, подтверждающими грабительские намерения интервентов. Но серьезно встревожило появление посторонних лиц в подпольной типографии. Кому стало известно ее местонахождение? Кто доставил в катакомбы записку? Что следует предпринять?

Все эти вопросы обсуждались на заседании областного комитета. Возник вопрос о необходимости перемещения типографии в другое место. Но вскоре все выяснилось. Паренек, встреченный матросом Чирковым, никакого отношения к подпольщикам не имел. Он поделился своей тайной со знакомыми мальчиками. Среди них был Вася Кравцов — сын наборщика Исидора Кравцова, работавшего в подпольной типографии. Отец никогда не говорил сыну о своей работе в катакомбах. Вася Кравцов и четыре его товарища были большими любителями путешествий по катакомбам. Однажды они случайно набрели на типографию подпольщиков. Они поклялись друг другу, что никогда и никому не расскажут о своем открытии. А теперь Вася взял записку Чиркова, записал на этом же листке то, что сообщил матрос устно, и отнес в катакомбы…

Позже стало известно, что о подпольной типографии знали многие жители Куяльника. Но никто из них не польстился на крупное вознаграждение, обещанное командованием интервентов за обнаружение типографии.

Одесские большевики-подпольщики использовали катакомбы и в тот период, когда Одесса была захвачена белогвардейскими войсками деникинского генерала Шиллинга — с 24 августа 1919 года по 7 февраля 1920 года. В течение 6 месяцев газета большевиков «Одесский коммунист» выходила бесперебойно. Редактором газеты был Тарас Костров, впоследствии работавший редактором «Комсомольской правды».

В распоряжении подпольного губкома партии вначале имелись две вполне оборудованные типографии. Типография, расположенная в центре города, вскоре провалилась. Работала вторая типография, находящаяся в катакомбах. Однако «Одесский коммунист» печатался не только в катакомбах, но и в других, частных, типографиях. Делалось это из конспиративных соображений. Наборщик Гофман, например, рассказывает, что были случаи, когда некоторые материалы набирались в типографии владельца Кульберга, затем верстка переносилась в подпольную типографию для печатания газеты. Другой работник подпольной типографии Л. Бураков в своих воспоминаниях писал: «Массовые расстрелы напугали владельцев типографий, и они ни за какую плату не хотели рисковать своей жизнью, не соглашались печатать нашу газету». «В первых числах декабря, — свидетельствует Григорий Венгржиновский, который и при деникинщине работал заведующим типографией в катакомбах, — белогвардейцы сообщили о расстреле одного владельца типографии за обнаружение у него большевистской литературы. Со второй половины декабря газету выпускала подпольная типография».

Раскрыв типографию боротьбистов в Усатовских катакомбах, белогвардейцы продолжали искать там и типографию большевиков. Никаких ее следов они не обнаружили. Тогда за поиски типографии принялись немцы-колонисты из сформированного деникинцами карательного полка. Каратели арестовали 40 человек местного населения, учинили допросы, но ничего не добились. А «Одесский коммунист» продолжал выходить.

Контрразведывательное отделение при штабе Шиллинга сообщило в ставку Деникина: «Нами приняты все меры к обнаружению большевистского органа. Все типографии ночью и днем проверяются государственным розыском и членами контрразведывателыюго пункта, от владельцев отобраны подписки. Следует предполагать, что газета печатается за пределами города, в подземных каменоломнях, отсутствие карт и схем последних затрудняет поиски».

Следователь одесского контрразведывательного пункта Устинов, принимавший участие в поисках редакции и типографии «Одесского коммуниста», уже после краха деникинской диктатуры писал в своих записках: «Неуловимая для контрразведки подпольная газета предсказывала близкий конец деникинской авантюры».

В дни деникинского кровавого режима революционные подпольщики Одессы использовали сначала Усатовские, а потом Нерубайские катакомбы и для размещения в них ревкома, руководившего партизанскими отрядами. В составе ревкома находились работники, прошедшие школу подполья в дни австро-германской и англо-французской интервенций. Это — Николай Стрембицкий, Павел Ловякин, Иван Безверхий, Авраам Приступа, Григорий Елагин, Филипп Кислов и другие. Перед ревкомом губком поставил задачу: держать белогвардейцев в постоянном напряжении, совершать нападения на деникинские отряды, всемерно тормозить проведение мобилизации в белую армию и отправку войск на фронт. В Усатовских катакомбах хранилось оружие, взрывчатка.

Ревком печатал воззвания к населению окрестных сел, проводил политическую агитацию среди крестьян, осуществлял боевые операции. Партизанский отряд, которым командовал Николай Стрембицкий, обстреливал эшелоны, направлявшиеся на фронт, вступил в бой с белогвардейским эскадроном и не допустил его в Нерубайское. Белогвардейцы вынуждены были держать в пригородных селах воинские части. Встретив вооруженное сопротивление, они отменили мобилизацию в Усатовом, Нерубайском и Куяльнике.