Мишель Пастуро - Дьявольская материя [История полосок и полосатых тканей]

Отголоски этого встречаются еще в 1848 году, когда Луи Блан, приверженец красного флага, заявил, что триколор являет собой образ классового общества, что противоречит принципу равенства, столь важного для республики. См. М. Agulhon, Marianne au combat, Paris, 1979, p. 85–87.

См. работу Рауля Жирарде (примечание 53), где подробно рассматривается эволюция форм, предшествующих триколору. См. также С. Hacks, G. Linares, Histoire du drapeau français , Paris, 1876.

См. замечательную диссертацию Jean-Marcel Humbert, L’Egyptomanie dans Fart occidental , Courbevoie, 1989.

Полоски очень часто фигурируют на тканях, которым свойственно колыхаться на ветру: палатки, паруса, знамена, тенты, воздушные змеи и т. д. Ткань в полоску не бывает полностью статичной — она надувается и сдувается, дрожит, перемещается; она всегда указывает на переход, transitus , — недаром ее используют в церемониях инвеституры и обрядах перехода.

Этот оптический эффект лег в основу одной из современных культурных практик. Известно, что горизонтальные полоски зрительно делают силуэт короче и шире, и сегодня полные люди, и женщины, и мужчины, ни за что не станут носить подобную одежду, а предпочтут, напротив, вертикальные полоски, которые «худят», особенно если они узкие.

Зато в Советском Союзе узники ГУЛАГа носили подобную форму вплоть до самого недавнего времени (если верить фотографиям, публикуемым в западной прессе).

Библиография по этой теме очень бедна, и мне, признаюсь, так и не удалось ни выяснить происхождение этой одежды, ни проследить ее эволюцию до середины XIX века.

М. Bourdet-Pleville, Des galériens, des forçats et des bagnards , Paris, 1957, p. 128; M. Le clère, La vie quotidienne dans les bagnes ; Paris, 1973, p. 118–119.

Зато в XVII веке красный «созревает», если можно так выразиться: он окончательно выходит из широкого употребления и появляется на одежде представителей маргинальных слоев общества и заключенных, например на одеянии галерных гребцов. При этом, что характерно, одежда в полоску на галерах не использовалась. См. A. Zysberg, Marseille au temps des galères , Paris, 1983; idem, Les Galériens du roi: vies et destines de 60 000 forçats sur les galats sur les galères de France , Paris, 1987.

Кроме работ, указанных в примечании 61, см. M. Alhoy, Les Bagnes. Histoire, types et mœurs , Paris, 1845; J. Destrem, Les Déportations du Consulat et de l’Empire , Paris, 1885; E. Dieudonné, La Vie des forçats , Paris, 1932; P. Zaccone, Histoire des bagnes depuis leur creation, Paris, 1873.

Возможно, здесь сыграли свою роль полоски, принятые на флоте (но не на галерах). Вполне можно представить переход от матроса к бунтовщику, а от бунтовщика — к заключенному. Некоторые моменты из жизни таких людей во Франции, в привязке к культуре одежды, описаны в книге A. Cabantous, La Vergue et les fers. Mutins et déserteurs dans la marine de Vancienne France (XVII–XVIII s.), Paris. 1984 (хотя как раз на французском флоте полоски использовались не очень активно и в любом случае позже, чем, например, в Англии и Нидерландах).

Здесь я, конечно же, отсылаю читателя к работам Мишеля Фуко, прежде всего к «Истории безумия в классическую эпоху» (Michel Foucault. Histoire de la folie à l’âge classique , Paris, 1961), a также к книге «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» ( Surveiller et punir. Naissance de la prison , Paris, 1975) — именно с ней связано заглавие данного параграфа.

Филологи и авторы этимологических словарей немецкого языка не разделяют этого мнения. Они не считают слово Streifen однокоренным strafen (наказывать), но восстанавливают его основу как *ster- (как, например, в слове Stern) и связывают это с идеей расширения и распространения. См., например, L. Mackensen, Ursprung der Wörter. Etymologisches Wörterbuch der deutchen Sprache, 2-nd éd., München, 1988, p. 374, 376. И все же я остаюсь при убеждении, что Streifen («полоса») и strafen («наказывать») родственны между собой.

Замечательное подтверждение тому находим опять-таки в геральдике, в гербе города Страсбурга: «в серебряном поле червленая перевязь», т. е. косая красная полоса на белом фоне. Скорее всего, это говорящая фигура, обыгрывающая созвучие между Strasse , немецкое «улица» (которая здесь представлена как полоса), и Strassburg.

С.Т. Onions, The Oxford Dictionary of English Etymology , Oxford, 1966, p. 876. Отметим созвучие между stripes и strip-tease (что буквально означает «дразнить, снимая») — не случайно оба слова связаны со скандалом.

См. A. Ernout, A. Meillet. Dictionnaire étymologique de la langue latine, 4-e éd., Paris, 1959, p. 656–657.

Здесь можно противопоставить пижаму, принципиально «закрытый» вид одежды, ночной рубашке, которая может «распахиваться», — по сравнению с ней пижама является чем-то «концентрационным». А пижама в полоску, если следовать подобной логике, и вовсе клетка: она заключает в себе спящего, отделяя его от мира. Отметим также связь полосатого ночного белья с тем промежуточным состоянием, которое представляет собой сон. Полоски вообще связаны с переходом из одного места или состояния в другое — мы еще поговорим об этом в связи с пешеходным переходом, шпалами, палатками и т. д.

Здесь я еще раз позволю себе отослать читателя к собственным исследованиям по истории цвета, в частности к статье, указанной в примечании 48, а также к работам разных лет, объединенным в сборниках Figures et couleurs. Etudes sur la symbolique et la sensibilité médiévale , Paris, 1986, и Couleurs, images, symboles. Etudes d'histoire et d'anthropologie , Paris, 1989.

При этом белое неравнозначно некрашеному. Вплоть до XVII века, т. е. до опытов Ньютона и открытия цветового спектра, белый считался отдельным полноценным цветом. Некрашеное же близко к серому или коричневато-серому, цвету суровой ткани. Что касается понятия бесцветного, то оно совершенно отлично от белого цвета. С точки зрения европейского восприятия, бесцветное соответствует прозрачному, а если речь идет о социальных кодах — телесному цвету: он всегда принимается в расчет во всем, что касается одежды, как «нулевая степень» и точка отчета.

М. Kitchens, When Underway counted, being the Evolution of Underclothes , Talladega (USA), 1931; C. Willet, P. Cunnington, The History of Underclothes , London, 1951. Заинтересовавшегося читателя отсылаю к книгам P. Perrot, Les dessus et les dessous de la bourgeoisie , Paris, 1981, и G. Vigarello, Le Propre et la sale. L'hygiène du corps depuis le Moyen Age, Paris, nouv. éd., 1985, где содержится несколько любопытных фактов и поводов для размышлений.

Согласно давней (еще со времен Средневековья) традиции холодные цвета считаются менее маркированными , а значит, менее неприличными, более чистыми, чем теплые. Окрасить ткань в теплый цвет сравнительно легко, а вот процесс крашения ткани в холодные тона, обеспечение глубокой пропитки волокон долгое время оставалось значительно более сложной процедурой. В Европе синие, зеленые и серые вещи издавна считались более чистыми, сами же цвета воспринимались как немного размытые, а значит, родственные пастельным.