Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Экспозитура № 1 была создана в июне 1921 г. на базе упраздненных разведывательных отделов 3-й и 4-й польских армий и считалась периферийным органом Разведывательного бюро 2-го отдела Верховного командования Войска Польского. Первоначально в задачу экспозитуры входило ведение разведывательной работы в северо-западных районах СССР, а также в Латвии, Литве и Восточной Пруссии. Но с 1923 г. она сконцентрировала свои усилия только на нашей стране и Литве. В отличие от других экспозитур Виленская вела и так называемую «глубокую разведку», то есть охватывала территорию полосой более 250 км от границы, дотягиваясь до Ленинграда и Москвы. Но основное внимание она все же уделяла Белорусскому ВО. Экспозитура № 1 была единственной, имевшей в своей структуре некую «лабораторию специальной работы», которая, скорее всего, занималась подготовкой средств диверсионной борьбы: взрывных устройств и контейнеров с отравляющими веществами. Эта же лаборатория обеспечивала агентуру поддельными документами. Организационное отделение экспозитуры занималось созданием разведывательной сети для мирного и военного времени. Имела она и контрразведывательное отделение, а также несколько разведывательных офицерских постов, количество которых определялось 2-м отделом ПГШ [460] РГВА. Ф. 453к. Оп. 1. Д. 37. Л. 5–7. . Практически весь период существования экспозитуры активно работали посты в Гродно, Глубоком и Молодечно. В зону ответственности в Глубоком входили Ленинградский ВО и его гарнизоны в Великих Луках, Бологом, Полоцке, Пскове и Смоленске [461] Там же. Л. 13. . А разведывательный пост в Молодечно охватывал территорию Западного (позднее Белорусского) ВО с гарнизонами в Витебске, Вязьме, Минске, Орше, Полоцке, Смоленске и даже предпринимал меры к проникновению в Москву [462] Там же. Л. 14. .

Экспозитура № 1 преуспела в деле создания белорусских эмигрантских националистических организаций. К примеру, при посредничестве своих агентов из числа эмигрантов (В. Прокулевича, П. Жавриды и Тарашкевича) ей удалось сформировать «Белорусский повстанческий комитет освобождения Родины». Предполагалось, что это будет вспомогательный орган по проведению диверсий и террористических актов на советской территории. К разочарованию руководителей экспозитуры, оказалось, что в низах повстанческого комитета были сильны антипольские настроения и даже развивалась антипольская деятельность. Поэтому от такой структуры пришлось отказаться и произвести аресты некоторых лиц якобы за незаконное хранение оружия. Однако это не означало, что отдельные ячейки Комитета и конкретных эмигрантов не использовали в дальнейшем для разведывательной и иной подрывной работы.

Кроме белорусских эмигрантов, Виленская экспозитура плотно работала и с русскими, особенно савинковскими группами. В начале 1920-х гг. основной здесь была резидентура «Вильк», другое ее название — «Агентство Вильк». По моим подсчетам, основанным на списке агентуры экспозитуры № 1, общее число сотрудников резидентуры «Вильк» составляло 254 человека [463] См. дело со списком наиболее важных агентов экспозитуры № 1 в фонде польской разведки в РГВА. . Это были в основном бывшие офицеры, придерживавшиеся эсеровских взглядов. Руководил резидентурой некий Анатолий Орлянинов (Орлянников-Балавенский). В задачу резидентуры «Вильк» входила глубокая разведка на территории СССР с опорой на бывших офицеров и генералов царской армии, продолжавших службу уже в РККА. Ориентировочно резидентура просуществовала до 1923 г., затем была расформирована. Конкретных ее агентов взяла на связь непосредственно Виленская экспозитура [464] Там же. Л. 15–16. . С помощью этой резидентуры полякам удалось приобрести источников информации в телеграфной роте 1-го стрелкового корпуса Красной армии в Петрограде, в губернском военкомате в Пскове, в канцелярии одного из военных штабов в Смоленске [465] Там же. Л. 9. .

Более точных данных об этом разведывательном «агентстве» в архиве не сохранилось. Но я уверен, что многое можно узнать из личных дел агентов советской разведки и контрразведки Н.Н. Крошко («Кента» — «А/3») и Н.С. Ирманова, М.Н. Зекунова («Михайловского») и Л.Н. Шешеня («Искры»), о которых уже достаточно много написано историками. Ведь они начинали свою деятельность в эмиграции именно в качестве сотрудников резидентуры «Вильк».

Помимо агентства «Вильк», экспозитура № 1 создала на советской территории связанные непосредственно с ней разведывательные резидентуры. Так, например, судя по архивным материалам польской разведки, в 1922 г. в Москве приступила к работе резидентура «Мосбюро» во главе с бывшим офицером Леоном Шуркиным, имевшим агента в Смоленске — бывшего сотрудника штаба Западного фронта Сергея Штилля, и несколько курьеров [466] Там же. Л. 16. . В Смоленске функционировали резидентуры «Веро» и «Примус». Результаты анализа информации о «Мосбюро», почерпнутой из трофейных польских материалов, и сопоставление ее с документами из архива ФСБ России позволяют утверждать, что эта резидентура являлась мифом, поскольку практически полностью состояла из агентов советских органов госбезопасности. А «резидентом» ее был бывший офицер-кавалерист, а затем командир Красной армии Л.Н. Струков, плененный в бою в 1920 г., завербованный польской разведкой и направленный в Москву для ведения шпионской работы. Он добровольно явился в ГПУ и ответил согласием на предложение чекистов действовать против польских спецслужб. Эта операция советских контрразведчиков явилась, по сути, прологом известной теперь оперативной разработки «Синдикат-2» («С-2»), итогом которой была поимка Б. Савинкова.

Помимо резидентур на нашей территории, экспозитура № 1 имела в своем распоряжении на 1924 г. около 30 агентов-маршрутников. С их помощью собирались разного рода сведения военного и экономического характера. Но глубоко проникнуть на интересующие разведку объекты они не имели возможности.

Оперативные офицеры, в начале 1950-х гг. изучавшие трофейные материалы польских спецслужб по заданию МГБ СССР, сделали следующий вывод о работе экспозитуры № 1: «Из имеющихся документов видно, что разведывательная сеть непрерывно сокращалась, агентура была деморализована и во многих случаях перевербована советской разведкой. Деятельность разведывательных резидентур на территории СССР была очень непродолжительной. Если какая-либо резидентура и существовала в течение 2-х лет, то в конце концов первая экспозитура приходила к выводу, что эта резидентура работала с ведома советской разведки. Отсюда вытекала большая недоверчивость ко всей агентуре» [467] Там же. Л. 22. .