Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Экспозитура № 5 активно использовала и перебежчиков как источник информации. Особый интерес представляли, конечно же, дезертиры из Красной армии. По имеющимся в моем распоряжении данным, с 1921 по 1933 г. в Польшу бежало 159 советских военнослужащих. Наиболее «урожайными» для польской разведки были 1922, 1930, 1931, 1932 и 1933 гг. (соответственно 41, 23, 13, 12 и 14 перебежчиков). И если в первые два-три года дезертиры бежали в Польшу по бытовым причинам, то в начале 1930-х гг. это были в основном выходцы из кулацких семей, родственники которых подверглись репрессиям. Перебежчики, представившие наиболее интересную информацию, после дополнительной проверки вербовались польской разведкой для работы как на территории Польши, так и для выполнения заданий в СССР. Из списка перебежчиков, составленного экспозитурой № 5, следует, что завербовано было за 1922–1933 гг. (как самим разведорганом, так и соответствующими подразделениями Корпуса пограничной охраны) 44 человека, а из них 9 бывших советских военнослужащих позднее работали в нашей стране в качестве агентов [473] РГВА. Ф. 453к. Оп. 1. Д. 40. Л. 99-115. Список дезертиров из Красной армии, оказавшихся на польской территории в зоне ответственности экспозитуры № 5. .

Приведу пример с летчиком Р. Пржевлоцким, бежавшим в Польшу в 1929 г. После того как он выдал всю известную ему информацию по авиации Киевского военного округа, Пржевлоцкого завербовали и в ноябре того же года забросили в СССР со шпионским заданием. Он, в частности, должен был доставить в Польшу спрятанные одним из военнослужащих тетради с секретными записями, касавшимися советских военно-воздушных сил, и подобрать среди бывших сослуживцев лиц для последующей их вербовки польской разведкой. Сотрудники ОГПУ ждали появления агента поляков, хотя и не знали, что им будет именно Пржевлоцкий.

До этого уже удалось арестовать ранее перешедшего границу и завербованного экспозитурой № 5 В. Кривомаза. До своего бегства из СССР он окончил в Ленинграде Военно-техническую школу ВВС, затем Севастопольскую школу военно-морских летчиков и далее проходил службу в 17-м авиаотряде в качестве механика. За аморальное поведение его исключили из комсомола, судили за дезертирство, но он сумел бежать и перейти границу. Поляки завербовали Кривомаза и готовили к переброске на советскую сторону с целью встречи с братом — авиатехником Новочеркасского авиаотряда с тем, чтобы убедить того работать в интересах польской разведки. А для начала Кривомазу следовало забрать у родственника незаконно хранившиеся у него тетради с секретными записями курсов лекций и иными важными сведениями. При выполнении этого задания советская контрразведка арестовала шпиона и получила от него исчерпывающие показания. По своим каналам чекисты довели до сведения руководства экспозитуры, что Кривомаз якобы был убит еще при попытке перейти границу. Расчет делался на то, что поляки пойдут на переброску другого агента для реализации задания, данного ранее Кривомазу. Так и произошло. В итоге чекисты арестовали Пржевлоцкого и на этом прекратили данную оперативную комбинацию против экспозитуры № 5 [474] Зданович А.А. Указ. соч. С. 504. , но одновременно завели другую разработку под названием «Летчики». Во время допросов Пржевлоцкий рассказал чекистам о другом агенте экспозитуры — тоже ранее бежавшем в Польшу бывшем летчике по фамилии Вуйтек. Сотрудники КРО ОГПУ и их украинские коллеги предполагали в рамках нового дела провести дезинформационные акции, направленные на сковывание разведывательной активности польской разведки [475] Там же. . Однако найти сведения о реализации этой операции пока не удалось.

Работа польских спецслужб была еще более усилена после неудавшейся по ряду причин попытки СССР и Польши снизить степень напряжения в двусторонних отношениях, предпринятой в конце 1930 — начале 1931 г. В циркуляре ОГПУ от 28 ноября 1932 г. отмечалось значительное укрепление польских разведывательных аппаратов в Турции, Румынии и Латвии. Они активизировали заброску агентуры в СССР, Увеличилось количество агентов, направлявшихся на нашу территорию непосредственно центральным аппаратом 2-го отдела ПГШ. Только за полгода, отмечалось в циркуляре, были разоблачены [476] Советская военная контрразведка… С. 430. 187 агентов Виленской и Львовской экспозитур. Контрразведке ОГПУ удалось вскрыть резидентские звенья поляков, имевших выходы на военнослужащих РККА, конкретных лиц из комсостава. Безусловно, исходя из нашего сегодняшнего знания политических и юридических реалий обстановки начала 1930-х гг., мы можем и должны поставить под сомнение указанные цифры. Однако если мы на порядок сократим их, то и тогда остается внушительная цифра, подтверждающая вывод чекистов об активизации польской разведки, особенно оперативно-тактической, в приграничной зоне. К сожалению, увлекшись масштабными операциями, чекисты не выявляли отдельных действительно опасных агентов. К примеру, так и не удалось раскрыть польского агента «АГЕ» из окружения секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова, который давал информацию об обстановке на некоторых заседаниях Политбюро, включая то, на котором обсуждался вопрос о введении маршальских званий и давались оценки некоторым военачальникам [477] ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 9. Д. 19. Л. 339, 340. . Агентом 2-го отдела оказался бывший секретарь И.В. Сталина Б. Бажанов [478] Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов XX столетия. М., 2004. С. 65. . Можно предположить, что его бегство за границу было способом уйти от разоблачения.

Подытоживая сказанное в этом параграфе, подчеркну некоторые важные, на мой взгляд, особенности развития польской разведывательной службы на восточном направлении в межвоенный период. Я использую такое определение, как «условный мир», которое вполне соответствует тому, что происходило в сфере деятельности специальных служб. Да, открытых боевых действий с 1921 г. не велось, но тайная война только набирала обороты. Система разведывательных органов развивалась и совершенствовалась. Однако практически с первого мирного года четко обозначились три направления.

1) Создавались резидентуры под прикрытием дипломатических и иных польских представительств на нашей территории. Причем этих представительств было значительно больше, чем советских в Польской Республике. Только консульства были открыты в Москве, Петрограде, Минске, Харькове, Тифлисе, позднее и в Киеве. Разного рода комиссии и делегации работали, кроме указанных городов, еще в Новониколаевске и Одессе. Сравним с нашей стороной — консульство в Варшаве, позднее в Кракове и Львове. На большее поляки не соглашались. Комиссия по репатриации функционировала только в польской столице. И это все.