Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Еще в конце 1922 г. основной агент ОГПУ по польской линии в «Тресте» Опперпут («Касаткин»), исполняя задание контрразведчиков, обратился к своим контактерам из консульства с предложением организовать в Варшаве конференцию ответственных членов МОЦР и руководства 2-го отдела ПГШ, на которой обсудить назревшие вопросы. Но только после реорганизации Таликовский согласился с этим и подготовил соответствующий доклад начальству.

Через некоторое время один из ключевых агентов в разработке «Ярославец» А.А. Якушев, якобы политический руководитель «Треста», прибыл в Варшаву, и 2-й отдел ПГШ устроил ему встречу с министром иностранных дел Польши крайним националистом Р. Дмовским. Вероятно, эта встреча была организована разведчиками для снятия с себя ответственности за отказ от предложения «Треста» разместить группы врангелевских офицеров на границе с СССР. Эти группы должны были поддерживать работу «окон» на пограничной линии, обеспечивавших переход в Польшу и обратно представителей подпольной монархической организации. Дмовский категорически отказался подписать подготовленное на сей счет соглашение и, как пишет А. Кшак, даже убедил в этом премьер-министра. В. Витоса [655] Там же. С. 116. . Этот факт еще раз подчеркивает заинтересованность поляков только в добывании разведывательной информации с помощью «Треста» и не более того.

Вместе с Якушевым в Варшаву прибыл и «начальник штаба МОЦР» — доверенное лицо КРО ОГПУ Н.М. Потапов. В царской армии он дослужился до звания генерал-лейтенанта, длительное время работал в военной разведке, а до прибытия в Польшу занимал должность помощника главного инспектора Всеобуча, отвечавшего за подготовку резервов для РККА. До поляков ранее было доведено, что именно он занимается привлечением в подпольную организацию новых членов из числа командиров РККА и отвечает за разведывательную работу. Якушев, Потапов и представитель МОЦР в Варшаве Артамонов 26 октября 1923 г. встретились с новым начальником 2-го отдела ПГШ подполковником М. Байером. Согласно отчету секретных сотрудников ОГПУ, на встрече присутствовали также начальник разведывательного отдела майор Работницкий (Роботицкий) и начальник реферата «Восток» М. Таликовский [656] Стырне В. Обзор. Т. 1 С. 94. . Начальник 2-го отдела заявил, что прежние руководители разведки не посвятили его в детали связи с МОЦР. Пришлось обсуждать уже проведенные мероприятия, что привело к затягиванию переговоров, и они продолжались несколько дней. Выяснилось, что на посланный в Ревель запрос местный резидент Дриммер уже представил доклад, в котором убеждал в необходимости упрочнения связи с МОЦР. Это играло на руку чекистам, поскольку задача проведения дезинформационных мероприятий в отношении поляков не теряла свою актуальность. Итогом переговоров стали подписание начальником 2-го отдела соглашения с представителями МОЦР и решение возвратить в Москву поручика Вернера, отозванного летом после провала Чеховича в Петрограде и конфликта на этой почве с «Касаткиным».

Благополучный исход переговоров оценивался в КРО ОГПУ очень положительно. Вместе с тем, как писал в обзоре по делу «Трест» В. Стырне, «давать то, что хотели поляки, мы не могли» [657] Там же. С. 124. . А 2-й отдел ПГШ требовал ни много ни мало мобилизационный план РККА. Чтобы отвлечь на некоторое время внимание польской разведки, было решено сообщить ее представителям о проводимой работе по привлечению в подпольную организацию еще нескольких крупных должностных лиц РККА, включая и М. Тухачевского. О последнем поляки спрашивали неоднократно, поскольку в русской литературе и газетах, выпускавшихся эмигрантскими группами, не раз высказывалось мнение о том, что Тухачевский — потенциальный военный диктатор и уже сейчас конфликтует с высшим военно-политическим руководством.

В начале 1990-х гг. историки и особенно публицисты много писали о фальсификации советскими органами госбезопасности дела о военно-фашистском заговоре и якобы участии в нем М. Тухачевского. При этом они опирались прежде всего на опубликованную справку о проверке обвинений, выдвинутых против маршала и других командиров РККА [658] Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 г. судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре. — Военные архивы России. Вып. 1. М., 1993. . Для подготовки текста этой справки были использованы архивные материалы КГБ, в том числе документы из агентурной разработки «Ярославец-Трест», а также обзора по делу, составленного В. Стырне. Поэтому, полагаясь на добросовестность составителей справки, приведу ту часть ее, которая имеет непосредственное отношение к рассматриваемой в монографии теме.

«Затем на некоторое время Трест занял зарубежных монархистов якобы происходящими внутри самого Треста недоразумениями на почве привлечения к работе М.Н. Тухачевского. Дело в том, что неоднократно нам из-за рубежа рекомендовали вовлечь в Трест Тухачевского. Особенно монархическая молодежь хотела видеть в нем русского Бонапарта, предполагали, что он только прикидывается коммунистом, а в действительности же монархист. „Поддавшись“ этим настроениям, за границу было написано, что Тухачевского удалось привлечь в Трест. Там это сообщение произвело эффект…» [659] Там же. С. 89. Публикуя этот фрагмент из обзора, авторы справки, несмотря на приведенные ими же слова Стырне о том, что инициатива исходила от зарубежных монархистов, прямо называют именно его непосредственно ответственным за распространение компрометирующих будущего маршала материалов. Здесь, по моему мнению, явно просматривается политический заказ власти и конкретно Н. Хрущева.

Те, кто готовил справку, пытались дезинформационные материалы, включая и документы с реальными подписями высокопоставленных военных, представить как намеренное компрометирование последних в глазах иностранных разведок и эмигрантских центров. Они не захотели разбираться в том, как и на основе каких решений политических и военных инстанций проводилась дезинформационная работа. Им бы следовало знать о том, что материалы, предназначавшиеся для передачи за границу, готовились не в ГПУ-ОГПУ, а в Разведывательном управлении РККА и докладывались наркому по военным делам — до конца 1923 г. Л. Троцкому, а затем М. Фрунзе. Значит, в кампании по дискредитации Тухачевского активно участвовали, а иногда и руководили ею и они? В таком случае стоит добавить к наркомам и начальника Разведупра Я. Берзина.

На абсолютную несостоятельность утверждений авторов справки указывает и то, что они якобы для подтверждения своих выводов о целенаправленной компрометации ряда военачальников ничтоже сумняшеся привели явно не подтверждающий их выводы следующий фрагмент из обзора Стырне: «Наши агентурные донесения по разным источникам в общем носили успокоительный характер, но в целом на этот вопрос был дан ответ польской разведке путем передачи на фотографирование „подлинного“ документа за подлинными подписями Главнокомандующего всеми вооруженными силами тов. С.С. Каменева, члена РВС СССР тов. Уншлихта и замнач. штаба тов. Б.М. Шапошникова…Этот исключительно важный документ, содержащий цифровой материал технического снабжения Красной армии военного времени, и его заключительная военно-политическая часть… имел не только в данный тревожный момент весьма большое значение, но и во всей нашей дальнейшей работе, поскольку эти цифровые данные нашей материальной обеспеченности легли в основу последующих работ польского и французского генеральных штабов и специального совещания представителей французского и польского генеральных штабов осенью 1924 года» [660] Там же. С. 92. . Я специально выделил часть текста, указывающую на осведомленность в проводившихся мероприятиях указанных военных деятелей и осознание ими того, что ведется работа в пользу укрепления безопасности нашей страны. Справедливости ради отметим, что авторам пришлось привести и такой фрагмент обзора: «…так как было признано неудобным „числить“ Тухачевского в составе Треста и было получено распоряжение прекратить игру с его фамилией, — пришлось для заграницы вывести его из состава Треста» [661] Там же. . Делалось это постепенно, через «конфликт» в организации, возникший по поводу участия Тухачевского. На практике это дало некоторую передышку в реализации требований польской разведки.