Андрей Худяков - В.Грабин и мастера пушечного дела

— Спасибо! Завидую цепкости вашей памяти… Ради близкого знакомства, может быть, и вы о себе что-нибудь расскажете?

— Охотно. Родом я из села Александрова, Сергачского уезда, Нижегородской губернии. Мои родители крестьяне-бедняки. Наш род до революции считался бурлацким. «Двое наваливай — один тащи». В детстве хлеб зарабатывал подпаском общественного стада, затем батрачил у кулака. Революция. Комсомол. Ликвидация неграмотности населения. В ВКП(б) вступил в 1926 году. После окончания советско-партийной школы два года работал обществоведом Смирновской школы Арзамасского уезда Нижегородского края. Прошлым летом досрочно закончил КОМВУЗ. Был направлен на работу в партком на Кулебакский металлургический завод. Не сошелся характером с первым секретарем ГК ВКП(б), и он добился, чтоб крайком отозвал меня в свое распоряжение. Теперь я вот третий месяц здесь.

Этот вечер очень сблизил нас. Мы прониклись уважением друг к другу, и наши отношения стали более чем приятельские.

Партийный комитет назначил меня редактором заводской многотиражки «За ударные темпы», хотя я отказывался как мог, просил повременить. Довод: «Я деревенский, совсем не знаком с заводским производством». Секретарь Самсонов коротко напомнил о партийной дисциплине и сказал: «Не рыпайся, так надо!»

Пошел поделиться новостью к Грабину. Я знал, мне никто так не поможет, как Василий Гаврилович. Мне нравилась прямота его суждений и добропорядочность. Его бескомпромиссность в отношении к болтунам, бездельникам была и моим главным правилом жизни. Это потом и сроднило нас на долгие годы.

— Так-так! — выслушав меня, задумчиво начал Грабин. — Конечно, редактором быть сложнее, чем пропагандистом. Зато почетнее. Нести печатное слово рабочим о производстве, скажу вам, большая честь. Особенно на новом заводе. Конечно, и ответственность велика. Напишешь пером, как говорят, не вырубишь топором. Не огорчайтесь… Дело само себя покажет, а с предложениями инженеров, служащих приходите ко мне. Вместе будем разбираться. Давайте на вашу работу посмотрим пошире, с точки зрения задач индустриализации. Тогда каждое отдельное замечание рабочего, инженера обретет более весомую значимость.

На демонстрацию ходили в Канавино — старую часть города. Чертовски устали. Туда шли строем, оттуда кто как… По дороге я спросил:

— Василий Гаврилович, почему в цехах круглосуточно люди работают, а готовых пушек раз-два и обчелся?

— Год, а может, и больше завод вместо того, чтобы идти в гору по прямой, будет кувыркаться… — убежденно ответил Грабин.

— Почему? Поясните подробней.

— Нельзя жить только одним днем. Беда наша, да и не только наша, состоит в том, что заводское руководство не хочет думать о перспективе. Ему как-нибудь, любой ценой сделать заданное количество пушек. Повторяю — любой ценой!.. Технический отдел завода, ведающий разработкой технологии и всей подготовкой производства, как поставить дело, не знает. Технологи то тут, то там расшивают «узкие места». Это занятие равносильно тому, как беззубым ртом грызть орехи. Так работать нельзя. Короче говоря, у нашего завода тыл — слабое место. Для нормального производства инструментальная база до ничтожества мала. Да и та частично занята изготовлением отдельных пушечных деталей. На днях меняли трубу у пушки Ф-19. На сборку подают такие кожуха и муфты, к которым без зубила и кувалды не подойти.

Под тылом я понимаю продуманное обеспечение производства необходимыми приспособлениями и специальным инструментом. В бою командир, будь он хоть семи пядей во лбу, даже при сравнительно достаточном вооружении не выиграет сражения, если у него нет крепкого тыла: боепитания, средств передвижения, надежной связи. На нашем заводе вовсю господствует «расейская» неорганизованность и расхлябанность. Они-то и создают в цехе узкие места и штурмы. Или того хуже, не успели с великим трудом изготовить набор приспособлений и специнструмента, как «мудрецы» меняют технологию. Оправдание: «На складе нет нужных марок и профилей металла». И выходит: то там задержка, то тут колдобина. Аврал — главный метод работы. Все это порождает «авось» да «небось» и неудержимую разболтанность!.. Вы хорошо знаете — наш завод оснащен заграничными станками. За них плачено народными деньгами — золотом! А кто на них работает? Вчерашние колхозники, поденщики, бондари… Их обучение новым специальностям организовано если не скверно, то крайне плохо. Ломаются совершенно новые станки и крошится дефицитный инструмент…

— С болью и тревогой об этом пишут в многотиражку наши рабкоры, — добавил я.

— А чего вы хотите от девчонок и мальчишек? Вместо понукания их надо учить и учить. Да-а, — спохватился Василий Гаврилович. — Назначьте мне время в вечерние часы. По пути домой я буду заходить к вам в редакцию. Прочитаю вашим работникам несколько лекций по технологии машиностроения. Тогда вы поймете многие тайны артиллерийского производства.

В обед, по пути домой, Василий Гаврилович зашел в редакцию и попросил как можно быстрее опубликовать его статью. Я обещал дать материал в очередном номере «За ударные темпы».

Читаю: «Больше заботы о конструкторе». Статья сопровождена эпиграфом: «Конструктор является душой машины» (Серго Орджоникидзе).

«Первая производственно-техническая конференция поставила вопрос о культурной работе завода. Это решение следует приветствовать и по-большевистски мобилизоваться на его реализацию.

Большая доля по созданию культурной работы должна лечь на инженерно-технический персонал, особенно на конструкторов и технологов. Они своим ударным трудом и умелым применением технических знаний могут сделать многое в вопросах культуры нашего предприятия. Это необходимо знать всем и подумать о том, чтобы обеспечить конструктору и технологу буквально творческую работу. Но мало у нас заботятся об организации рабочего места конструктора.

Почему это так?

Я не допускаю мысли о том, чтобы никто не понимал важность вопроса, но факты, вещь упрямая, свидетельствуют именно о том, что у нас мало уделяется этому внимания. В доказательство этого следует только уделить всего лишь пару минут и войти в рабочее помещение конструкторов, как сейчас же перед вами откроется не рабочее помещение, а «улей с пчелами». Там гул стоит буквально целый день. Если внимательней присмотреться, то можно увидеть, что конструкторы почти не имеют необходимых справочников, а если поговорить с кем-либо из конструкторов, то вам скажут, что нет ни карандаша, ни бумаги и т. д. А ведь от наличия всего необходимого зависит творческая работа конструктора и производительность его труда…