Александр Хлевов - Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках

Что же касается содержания и значения надписей, то этот период обнаруживает явное доминирование надписей, относительно кратких, иногда настолько, что это создает немалые трудности при их интерпретации. Так, преобладающим типом надписи, чрезвычайно устойчивым по формуле высказывания, является фраза из нескольких слов, гласящих «Я, имярек, вырезал руны» или «Я, имярек, окрасил руны». К категории надписей этого класса принадлежат многочисленные рунические находки — на камнях из Эйнанга (Норвегия) и Нолебю (Швеция) и др.

Незначительные колебания в области порядка слов и терминов, обозначающих суть действия, не дают четкой возможности дельнейшего расчленения этого сомножества. В основе лежит практика вырезания рун на поверхности твердого предмета с последующим окрашиванием их собственной или жертвенной кровью. Применение иных пигментов вполне возможно, однако, несомненно, изначальным являлась именно кровь. Этот, ключевой в практике рунической магии элемент, нашел вполне развернутое освещение в своеобразном «Ветхом Завете» Скандинавии — «Речах Высокого», представляющих собой компендиум житейской мудрости, необходимой людям для достойной и счастливой жизни. В его завершающей части имеются следующие строфы:

Показательно постоянное употребление глагола rista — «вырезать»: руны нельзя написать, это не имеет реальной силы. Только действие, связанное с нарушением структуры поверхности, неисправимо изменяющее реальность, способно оказать действенное влияние на ход событий. Ибо несомненно, что подавляющее большинство ранних надписей старшерунического периода представляют собой именно результат магического воздействия на мир. Не представляется возможным реконструировать весь комплекс мотивов, по которым вырезались надписи указанного типа. Причем лишь в самую последнюю очередь они могут быть признаны знаками собственности. Столь мощное средство воздействия, каковым почитались руны, да еще в классическом окрашенном варианте, могло быть лишь следствием некоего ритуального действия, производившегося хозяином с предметом.

Также любопытно употребление термина stafaR — «палочка», адекватно заменяющего слово «руна» и подчеркивающее главное, что было в основе каждого знака. Таким образом, в раннем периоде рунической эпиграфики мы встречаемся с порой равноправным словоупотреблением терминов « rima » и « stafaR », что свидетельствует о некоторой неустойчивости терминологической базы, когда общая и единая терминология еще не сложилась в германском мире. Для эпохи викингов употребление второго термина в этом значении нетипично, он возвращается к своему первоначальному смысловому наполнению — столб, шест, палка, штевень корабля.

Иногда, и достаточно часто, упоминается, что надпись вырезал «эриль» ( erilaR ), — предположительно жрец, владевший тайнами гадания на рунах, факт существования подобных жрецов совершенно очевиден, однако, в отличие от кельтов, располагавших прослойкой друидов, эрили германцев никогда (по крайней мере, в историческое время) не составляли замкнутой касты или сообщества. За пределами поля собственно рунической эпиграфики они неизвестны.

Третья категория: « Я, такой-то, сделал это » или в третьем лице: « Нечто сделано таким-то », Классические примеры — рог из Галлехус и рукоятка щита из Иллерупа (Дания).

Четвертая — владельческие надписи: « Такой-то владеет мною ».

Отдельным блоком выступают надписи, содержащие только одно имя: иногда — владельца, иногда — предмета (оружие).

Довольно обычны стандартизованные формулы заклинаний — типичны, в частности, « alu » и « gagaga ». Первое из них — наиболее распространенное из известных «магических» формул. Оба заклинания-формулы часто входят составляющей частью в более пространные тексты.

Наконец, большой блок — просто нечитаемые сочетания знаков, относительно которых невозможно сказать ничего определенного. Из известных старшерунических надписей примерно четверть занимают слова, предположительно относимые к категории личных имен. Несколько меньшее количество — просто рунические алфавиты, приведенные целиком или частично. И еще примерно четверть приходится на вовсе не читаемые сочетания (довольно часто состоящие из четырех и реже — из трех, пяти или более рун) по типу надписи из местечка Бю « rmþe », прочтение каковой неясно. Другие примеры подобных, столь же нечитаемых, надписей — « Iþsr » (Хайншпах), « fþae » (Хербрехтинген), « Iþhr » (Нордендорф II) и др.

Известные старшерунические надписи, читаемые инверсивно, как правило, инверсивны целиком или в подавляющем большинстве составляющих их знаков (187; 99-106). Судя по всему, ориентация доминирующего числа рун, составляющих надпись, должна определять ориентацию всей надписи и, следовательно, последовательность ее прочтения.

Весьма многочисленны на общем фоне находок рунические надписи на украшениях. В качестве наиболее показательных примеров приведем диадему из Сторупа с именем владелицы (?) « Lepro » и многочисленные брактеаты.

Стоит отметить также надписи на фибулах (Химлингейе, Вэрлесе) и фигурку человека с сохранившейся лишь наполовину (две из четырех или пяти рун) надписью на спине (о. Фюн).

Наконец, интересной составляющей рунического искусства этого времени является распространение рунической тайнописи, когда написанное шифровалось с помощью специальных ухищрений, заключавшихся в необходимости произведения относительно сложных мысленных операций с порядком рун в стандартизованном алфавите и заменой одних рун другими либо сочетаниями рун. Одна из наиболее простых систем (а в общей сложности их насчитывалась не менее четырех), обнаруженная на деревянном стержне из болота близ Бергена, заключалась в следующей замене:

f — f

ff — u

fff —?

о — о

oo — r

ooo — k

h — h

hh — n