Андрей Банников - Римская армия в IV столетии (от Константина до Феодосия)

Поражение Барбациона придало уверенности аламаннам, которая возросла еще больше после того, как римский дезертир сообщил им, что под командованием Юлиана было всего 13 тыс. чел. (Amm., XVI, 12, 2). Аламанны увидели перед собой прекрасную возможность окончательно закрепиться на захваченных территориях и отправили к Юлиану посольство с требованием уйти с земель, которые уже были приобретены ими силой оружия (Amm., XVI, 12, 3). Семь аламаннских вождей (Хонодомарий, Вестральп, Урий, Урзицин, Серапион, Суомарий и Гортарий) стали собирать все имевшиеся у них в наличие силы (Amm., XVI, 12, 1). Три дня и три ночи их войска переправлялись через Рейн (Amm., XVI, 12, 19). Численность собранной армии достигала 35 тыс. чел., куда вошли не только аламанны, но и представители других племен, выставивших свои контингенты в соответствии с заключенными договорами о взаимопомощи. Некоторую часть составляли также наемники (Amm., XVI, 12, 26). Общее командование находилось в руках Хонодомария, опытного полководца, который нанес поражение армии цезаря Деценция, после чего захватил и опустошил многие галльские города (Amm., XVI, 12, 5). Аммиан дает высокую оценку полководческим качествам Хонодомария и называет его «вождем, превосходящим всех остальных» ( utilis praeter ceteros duct or ). Аламанны сами выбрали место, где они намеревались дать бой римлянам: эта позиция находилась недалеко от города Аргентората (Amm., XVI, 12, 1).

Несмотря на то что у противника был почти тройной перевес в численности, Юлиан не уклонился от сражения, как на это рассчитывали германские вожди, а двинулся к Аргенторату. О приближении римской армии аламаннов своевременно оповестила разведка (Amm., XVI, 12, 19). Тогда варвары стали строиться к битве. С точки зрения римской военной доктрины Юлиан допускал грубую ошибку, решив немедленно вступить в сражение с противником. Во-первых, его армия совершила марш в полном вооружении, длившийся не менее 5 часов. Во-вторых, он не разбил укрепленный лагерь, как это сделали со своей стороны аламанны (Amm., XVI, 12, 7), поэтому в случае неблагоприятного исхода столкновения его солдатам негде было укрыться. В-третьих, он давал бой на позиции, выбранной, а следовательно, тщательно изученной неприятелем. Несомненно, что у аламаннских вождей уже имелся план сражения, в то время как самому Юлиану и его полководцам предстояло его еще доработать. Подобные промахи дорого будут стоить Валенту в битве под Адрианополем. Впрочем, Аммиан утверждает, что Юлиан предвидел, в какой трудной ситуации может оказаться его армия, если она прямо с марша вступит в сражение, и хотел разбить лагерь, однако солдаты потребовали, чтобы он немедленно повел их в бой (Amm., XVI, 12, 11–13). Наконец, план построения римской армии, разработанный генштабом Юлиана, был сообщен германцам, однако римское командование не посчитало необходимым его изменить [869].

При известии о приближении римлян германцы стали строиться к битве. Их правым флангом командовал Серапион. На этой стороне поля находились какие-то рвы ( fossas ) (Amm., XVI, 12, 27), за которыми выстроились аламанны. В рвах укрылся большой отряд германских воинов, который должен был внезапно атаковать римлян. Согласно утверждению Аммиана, дезертир, сообщивший аламаннам о численности армии Юлиана, сообщил им также, что в сражении вся римская конница будет сосредоточена на правом фланге (Amm., XVI, 12, 21) [870]. Поэтому варвары всю свою конницу сосредоточили на левом фланге, подкрепив ее, кроме того, легкой пехотой. Командование над этим флангом, где предполагалось, что будет наиболее ожесточенный бой, сначала взял на себя сам Хонодомарий (Amm., XVI, 12, 24).

Основная масса германской пехоты находилась в центре. Неясно, как она была построена. Выше уже отмечалось, что одно из указаний Аммиана позволяет предположить, что аламанны образовали как минимум две боевые линии. Однако в идущем затем описании сражения нет ни слова о действиях аламаннских резервов. Перед самым началом сражения аламаннские пехотинцы в один голос потребовали, чтобы вожди сошли с коней и встали в строй вместе с ними. Это было гарантией того, что в случае неудачи знать не покинет простых воинов (Amm., XVI, 12, 34). Хонодомарий и все остальные знатные аламанны соскочили с коней и встали в строй с пехотинцами, образовав отборный отряд (Amm., XVI, 12, 35; 49). На кого было возложено после этого командование левым флангом, Аммиан не сообщает.

Мы уже достаточно подробно говорили о том, какие подразделения входили в состав армии Юлиана. Это были 10 отрядов пехоты общей численностью около 10 тыс. чел. и 6 кавалерийских подразделений, насчитывавших в сумме около 2,5–3 тыс. всадников. Юлиан построил свою пехоту в 2 линии. Поскольку римская армия значительно уступала по численности германской, то, чтобы избежать окружения, он должен был сильно растянуть ее фронт, уменьшив глубину построения в каждом отдельном подразделении. При этом неизбежно возникала опасность того, что неглубокие римские фаланги окажутся разорванными мощным натиском германцев. Основной удар Юлиан планировал нанести левым флангом, сосредоточив здесь всю массу кавалерии. Кавалерия, очевидно, была поставлена так, как того требовала римская военная доктрина (Veg., III, 16). Тяжеловооруженные (катафрактарии, Гентилы и Скутарии) стояли рядом с пехотой. Им надлежало нанести главный удар по левому флангу германцев. Три турмы легкой конницы замыкали римский строй Сам Юлиан с отрядом в 200 всадников занимал позицию на правом фланге, позади кавалерии.

После того как обе армии были построены, был дан сигнал к началу боя. Магистр Север, командовавший левым флангом римской армии, подошел ко рвам, за которыми стоял правый фланг аламаннов, и остановился, разгадав замысел германцев (Amm., XVI, 12, 27). На правом фланге бросилась в атаку римская кавалерия. Однако в разгар кавалерийского сражения был ранен трибун катафрактариев Иннокентий, а один из римских панцирных всадников, рухнув с коня на землю, был раздавлен тяжестью собственного вооружения (Amm., XVI, 12, 38). Этого оказалось достаточно, чтобы в рядах римской кавалерии началась паника. Первыми бросились бежать знаменосцы, увлекая за собой всех остальных.

Видя бегство своей кавалерии и понимая, что все его планы рушатся, Юлиан предпринял единственно возможный шаг, на который мог пойти полководец, оказавшийся в его положении: со своим небольшим отрядом он бросился наперерез отступающим всадникам. Призывая солдат выполнить воинский долг, цезарь смог заставить беглецов остановиться. Трибуны собрали свои подразделения и вновь ввели их в сражение. Г. Дельбрюк весьма скептически относится к этому рассказу, который приводит Аммиан (Amm., XVI, 12, 39–41), и считает его выдумкой. «Никакими словами нельзя остановить войска, в особенности всадников, которые уже бегут и за которыми по пятам следует противник. Если группа всадников, охваченная страхом, уже обратилась в бегство, то она сможет остановиться лишь в том случае, если на ее пути встретится естественное препятствие или если ее принудит к остановке усталость» [871]. Однако Г. Дельбрюк не замечает, что при Аргенторате перед отступающей римской конницей было препятствие, которое ей пришлось обходить.