Борис Никольский - Загадка гибели линкора «Новороссийск»

Дальнейшие расчеты Веремеев производил при условии, что мина таки отстояла от днища линкора на 7 метров (примерный слой воды над слоем ила). Расчет по этому варианту примем не более как к сведению. Исходя из того, что каждая из палуб имела толщину от 7 до 25 мм, при расстояниях между от 2,0 до 2,5 метра, применим формулу 59 из того же, рекомендованного Веремеевым руководства. Эта формула позволяет рассчитывать заряды, используемые для разрушения металлических конструкций при их неконтактном размещении. Примерно как в нашем случае, когда между зарядом и разрушаемыми конструкциями (палубами) имеются воздушные промежутки.

До самой удаленной от заряда палубы, получившей пробоину (палуба полубака), было примерно 18 метров. Для расчетов примем суммарную толщину металлических палуб над предполагаемой нами закладкой ВВ — 136 мм. Это, опять-таки, при условии размещения заряда на слое ила, с задачей пробить два уровня днища и все вышерасположенные палубы вплоть до верхней палубы полубака… r = 7 (толща воды под днищем) + 18 (расстояние от днища до верхней палубы на полубаке) = 25 м.

С = 30x25 x 25/1,5 = 12 500 кг.

С = 30 х r 2

где r — расстояние до самого удаленного из разрушаемых элементов — верхней палубы полубака.

По расчету Веремеева, при расположении заряда на слое ила (заметьте — не на материковом дне бухты, а именно на ложном дне, образованном илом) для тех разрушений, что произошли на линкоре, потребовалось бы 12 500 кг ВВ. Уже только поэтому мы этот вариант сразу же отвергаем, прежде всего потому, что даже три донных мины, лежащие вплотную друг к другу, дали бы нам 3 тонны взрывчатки, не говоря уже о «потребных» 12 тоннах. По расчетам, проведенным Веремеевым, в «связке» мин RMH под линкором должно было быть не меньше девяти штук, а мин типа LMB по меньшей мере штук пятнадцать. Веремеев не знаком с флотской спецификой, в его представлении, разместить на дне бухты дюжину тонных фугасов не составляло большой проблемы… Он не учитывает, что дно Севастопольской бухты — это не Гороховецкий полигон во Владимирской области, где можно было подогнать два специально оборудованных КамАЗа и кранами выгрузить шестнадцать тонных фугасов. Да еще и расположить их в виде эллипса — для создания большего фугасного эффекта… Как и следовало ожидать, отслеживая рекомендации Веремеева, мы пришли к совершенно бредовым результатам. Когда же это стало понятно даже окопному саперу Веремееву, то он решился на отчаянное в его представлении допущение — условное размещение заряда прямо под днищем линкора. При этом он, скажем мягко, не очень четко представлял себе, каким образом этот многотонный заряд можно было бы закрепить на днище или на подводном участке борта…

При рассмотренным Веремеевым варианте взрыва фугаса рядом с корпусом линкора можно было не учитывать толщу воды и ее сопротивление при взрыве. При том, что задача у фугаса оставалась прежняя — проломить все 136 мм палубной стали.

С = 30 х r 2= 30x18x18 = 9720 кг. С учетом того, что между палубами имелись воздушные промежутки, уменьшив это число в 1,5 раза, получаем — 6848 кг. Где r — это расстояние до самого удаленного от заряда разрушаемого объекта — верхней палубы — с учетом размещения заряда снаружи днища.

Отвергая данный вариант по неприемлемым техническим условиям, я, тем не менее, привожу информацию по версии, предложенной Веремеевым.

Допустив возможность взрыва основного заряда непосредственно у днища линкора, Веремеев никак не мог «отрешиться» от варианта забортного взрыва, смоделировав размещение основного заряда под днищем линкора, а нескольких так называемых завивочных зарядов — ниже основного заряда в зависшем, одному Веремееву понятном положении…

При этих исходных условиях Веремеев моделирует вариант направленного взрыва. По его предположению, заряд взрывчатки вполне мог быть в пределах 5 тонн или даже меньше, причем он его делил на несколько более мелких зарядов.

Дословно:

«…Очень возможно, что заряд был двойным. Один (основной), вплотную к днищу линкора, второй (вспомогательный), значительно меньший по массе, на некотором удалении от днища. Такие заряды называются у профессиональных минеров забивочными. Как вариант, таких зарядов может быть несколько. Предполагалось, что они как бы охватывали основной заряд. Сначала был взорван забивочный заряд (заряды), а через несколько сотых или тысячных долей секунды основной заряд. Электроимпулъс на все заряды, соединенные проводом, подается одновременно из одного источника. А в заряды вставлены электродетонаторы, которые срабатывают неодновременно. Это так называемые короткозамедленные электродетонаторы.

Выбор здесь богатый. Например, в наших Вооруженных Силах и у гражданских взрывников имеются электродетонаторы типа ЭД-8-Э и ЭД-8-Ж короткозамедленные, дающие задержку от 0,025 до 0,25 сек., и замедленные, дающие задержку от 0,5 до 10 сек.

Ударная волна забивочного заряда или зарядов не пустила ударную волну основного заряда вниз, а заставила ее пойти вверх. А воронки на дне — это как раз следы ударной волны забивочных зарядов и некоторой части ударной волны основного заряда…»

Иных вариантов Веренеев не предлагает. Рассчитать все это сложное сочетание зарядов не представляется возможным. Слишком много вариантов расположения и расчетной мощности каждого из них.

Тем не менее мы уже благодарны «коллеге» Веремееву за то, что в результате своих «размышлений» и измышлений он таки пришел в выводу: «…несомненно, мы имеем здесь дело с диверсией, причем выполненной высококвалифицированными и очень опытными диверсантами».

Я не знаю, как бы воспринимал «версии» Веремеева тот же Борис Каржавин — едва ли он принял бы их всерьез… Ну а мы очень уважительно относимся к любой информации, способной хоть к какой-то мере приблизить нас к решению основного вопросов — кто и как взорвал «Новороссийск»…

Судите сами. Закрепить на корпусе линкора основной заряд потребной мощности — весьма проблематично, если вообще возможно. А Веремеев предлагает вдобавок к основному еще и несколько добавочных, как он их называет — забивочных зарядов, что выводит акцию диверсии на какой-то фантастический, а попросту — на бредовый уровень… Была бы уверенность в том, что линкор при постановке на бочки займет место с отклонением от расчетного на плюс-минус 10 метров, то можно было бы пару «забивочных» фугасов расположить в районе предполагаемого «волочения» бриделя бочки. Это еще при условии, что стали бы «волочить» тот же бридель. Кстати, такая версия была бы с восторгом принята сторонниками «минной» версии в гибели линкора из числа Правительственной комиссии. Первым ее бы «приветствовал» адмирал С.Г. Горшков. А в общем-то — сплошная профанация. Ни одна последующая схема постановки линкора на бочки не совпадала с предыдущей. «Разброс» с привязкой к той же бочке, при условии отдачи якоря, составлял сектор в 30–40 градусов дуги с разбросом по расстоянию в 20–30 метров. Уже только эти условия снизили бы эффект от действия «забивочных» зарядов процентов на 80 %, если не больше… Не исключено, что среди таких асов постановок на бочки, как бывший командир крейсера «Жданов» капитан 1-го ранга Шакун, найдутся желающие прикинуть возможный ущерб крейсеру от подобного варианта диверсии. Схемы взрыва зарядов, заранее размещенных на месте якорной стоянки линкоров, неприемлемы и по чисто организационным причинам. То, что «Новороссийск» станет именно на 3-и бочки, стало известно только при подходе его к базе. При таком малом резерве времени даже комплексная бригада диверсантов не справилась бы с подобной задачей. И потом, не станет же Веремеев утверждать, что руководитель диверсии постоянно контролировал каналы оперативной связи, отслеживая процесс расстановки кораблей по местам якорных стоянок. Бред какой-то.