Борис Никольский - Загадка гибели линкора «Новороссийск»

Когда же потребовалось факт работы в Германии в период войны подтвердить документально, то старшие Колосовские без труда представили в собес требуемые документы. Отца в ту пору уже не было в живых, а на мать было получена солидная денежная компенсация. К тому времени оба младших Колосовских, зашкалив за 60-летний возраст, находились в отставке, так что факт работы родителей на немцев в Германии на служебной репутации братьев никоим образом не мог отразиться… Кому сейчас не известно о том, что в начальный период войны сотни тысяч жителей Украины и Белоруссии добровольно отправились на «заработки» в Германию? Это уже значительно позже население оккупированных районов насильно угонялось в Германию, и далеко не все из них вернулись назад. Но это уже было значительно позже. Отцу Колосовских в военную пору не было и тридцати лет. Самый призывной возраст. И кто поверит в то, что, работая четыре военных года на военных заводах Германии или на сельского хозяина в Австрии, старший Колосовский, подтверждая свою лояльность, не подписал каких-то обязательств о сотрудничестве с представителями германских спецслужб? При немецкой системе тотального территориального контроля и учета это было нереально. Николай Колосовский мне рассказывал о том, что семья возвращалась из Германии на двух возах, нагруженных всяким «добром», среди которого были три дорогих аккордеона, о которых родители долго вспоминали. Это я к тому, что по-разному складывались судьбы наших сограждан на чужбине во время войны… А говорят, что даже дикие звери в неволе не плодятся. К чему я об этом? Если младший Колосовский — Николай — после училища 15 лет прослужил на первичных должностях в арсеналах флота, то старший — Александр — служил на ответственных должностях в разведке флота, а закончил службу в должности старшего офицера разведывательного управления Северного флота в звании капитана 2-го ранга. За период службы он неоднократно подвергался различным углубленным проверкам. Однако…

И кто теперь скажет, сколько таких «строителей», завербовавшись в Белоруссии и на Украине, прибыло в 1948 году восстанавливать Севастополь? И как дальше сложилась их судьба? И после этого нам пытаются доказать, что в Севастополе «по определению» не было условий для внедрения или оседания вражеской агентуры. Другой случай. Моему однокашнику по учебе в 1 — й школе Севастополя, Алексею Аксюченко, по окончании в 1974 году Симферопольского медицинского института было отказано в должности судового врача на судне объединения «Атлантика» только потому, что его матушка пережила немецкую оккупацию в Крыму. И, должно быть, каждый из севастопольцев моего поколения смог бы привести немало противоречивых примеров на эту тему.

Упоминая о визите в 1956 году в Англию нашей правительственной делегации и знакомясь с документами, отработанными английскими спецслужбами перед прибытием в Портсмут крейсера «Орджоникидзе», мы обратили внимание на особо выделенный раздел — «работа с экипажами советских военных кораблей, особенно с офицерским составам, и т. д.». Вы можете сказать, что подобный пункт и последующие за ним мероприятия по вербовке офицеров и мичманов кораблей были стандартными в процессе обеспечения визита в английские порты советских кораблей. Никто с этим и не спорит — зачастую эти мероприятия, на первый взгляд совершенно бесперспективные и бестолковые, практиковались во время всех бывших и, должно быть, будущих визитов в иностранные порты наших кораблей.

Но, возвращаясь к нашей основной теме — так организационно сложилось, что основной, кадровый, состав экипажа линкора «Новороссийск» через эту процедуру потенциальной вербовки проходил трижды! Первый раз, когда экипаж принимал линейный корабль «Ройял Соверин» в ВМБ Розайт в 1944 году, второй раз, когда возвращали корабль англичанам в феврале 1949 года, и третий раз — в Гибралтаре, при следовании на «Украине» в Севастополь.

Команды для кораблей, принимаемых в Англии, формировались в Архангельске, и 28 апреля 1944 года с очередным конвоем были отправлены в Англию на пароходе «Новая Голландия». 7 мая моряки прибыли на ВМБ Гринок близ Глазго, оттуда — по железной дороге в порт, где стоял линкор. 30 мая состоялась церемония передачи корабля. С этого момента корабль стал называться «Архангельск». Прослужив в составе нашего Северного флота до января 1949 года, линкор не покидал Кольского залива. Башни главного калибра не проворачивались весь период службы в ВМФ СССР и были заклинены в срединном положении. Единственный раз главный калибр «Архангельска» выстрелил холостым залпом в День Победы. На таком линкоре, не сделавшем ни одного боевого выстрела за пять лет службы под советским флагом, было бы заманчиво год-другой послужить командиром дивизиона главного калибра.

Если объективно взглянуть на подобную ситуацию, то получение от союзников подобных кораблей следовало расценивать как издевку над моряками-североморцами. В 1944–1945 годах на Северном морском театре продолжались интенсивные боевые действия. Флот обеспечивал переход атлантических конвоев союзников в наши северные порты. Легкие силы флота и морская пехота с жесточайшими боями отвоевывали немецкие базы на побережье Норвегии. И в это время 1500 грамотных, хорошо подготовленных моряков вынуждены были «обслуживать» гнилой, запущенный линейный корабль, который годился только на слом. О чем, кстати, сразу и заявили представители британского Адмиралтейства при приходе «Архангельска» в Англию в 1949 году. Спрашивается: какой морально-психологический «климат» должен был преобладать у большей части офицеров и мичманов при службе в военное время на таком, с позволения сказать, «боевом» (?) корабле? Ведь это был стопроцентный «отстойник». Это, опять-таки, к тому, что среди офицеров, а более — среди сверхсрочников, наверняка таки были потенциальные объекты для вербовки их английской контрразведкой.

Конец 40-х годов. В западных округах и на флотах на фоне утилизации старых кораблей и судов продолжалась массовая демобилизация старших возрастов моряков, часть из которых с учетом военного времени прослужили по 7–8 лет. Многие сверхсрочники так и не обзавелись семьями. В перспективе им предстояло возвращаться в голодные, разоренные войной и послевоенной голодовкой деревни. Война давно закончилась, а бытовых проблем только прибавилось. А тут — забрезжила Великая Британия. И вдруг заманчивое предложение — продать Родину за 3 копейки. Вот вам и причина, по которой, как вспоминает ветеран линкора Юрий Лепехов, шла активная «чистка» личного состава линкора перед переходом в Англию. Но всех-то недовольных жизнью бузотеров и потенциальных перебежчиков-невозвращенцев не «вычистишь».