Михаил Супотницкий - Биологическая война (Часть 1)

Доктор Ходжес, оставивший детальное описание Великой лондонской чумы, настоятельно рекомендовал исключить любую возможность намеренного заражения чумой здоровых горожан больными: «При чумной заразе, что может быть более безотлагательным, чем отделить здоровых от больных? И особенно при заболевании, которое проникает не только в тело, но и отравляет дыхание; ведь в таком случае дыхание больного губит здоровых людей, и даже на пороге смерти заболевшие норовят передать другим тот яд, что сразил их самих. Этим бредовым стремлением и объясняются всяческие проделки с подсовыванием здоровым заразы из болячек зачумленных; не говоря уже о той женщине, которая заключила в объятья своего несчастного мужа и заставила его окончить жизнь вместе с ней» (цит. по Атаровой К. Н., 1997).

«Чисто биологическое убийство» Петра II?Убийство под видом естественной смерти всегда было козырной картой в политических интригах. «Горе»-убийц в таких случаях «безмерно», и они не навлекают на себя немедленной мести и преследования со стороны других политических групп. Фаворит Петра I и Екатерины I, светлейший князь А. Д. Меншиков (1673–1729), понимал, как много в его жизни и жизни членов его семьи зависит от царствования преемника Петра Великого — Петра II (сын царевича Алексея и принцессы Софьи-Шарлотты Бланкенбургской — единственный легитимный русский царь после Петра I в XVIII в.).

Меншиков усиленно хлопотал о передаче престола царевичу и о его браке со своей дочерью, надеясь таким образом сохранить влияние при дворе. Среди прочих своих действий он принимал меры по ограждению юного государя от «моровых напастей». В январе 1727 г. Меншиковым было подготовлено распоряжение, чтобы никого на Васильевский остров (тогдашнюю резиденцию императора) из тех домов, где свирепствует оспа, не пропускали. Пытаясь примириться со старыми родами, он приблизил к Петру II князей Долгоруких, те воспользовались ситуацией и восстановили императора против Меншикова. Вскоре тот был арестован и с женой, сыном и дочерьми сослан в Восточную Сибирь, в поселок Березов, где иумер 12 ноября 1729 г. Сам Петр II перебрался в Лефортовскую слободу в Москве. Здесь он попал в брачную западню, поставленную на него князем Алексеем Григорьевичем Долгоруким. Дальше происходит следующее. По сведениям историка медицины В. М. Рихтера (1767–1822), князь Сергей Петрович Долгорукий (1697–1761), не обращая внимания на то, что дети его болели оспой, продолжал упорно являться ко двору в Лефортовский дворец, что было запрещено всем, кто находится в подобных обстоятельствах. Так и осталось неизвестным, заразился ли юный император оспой от Долгорукого или из другого источника, но эта болезнь оказалась для него роковой. В «Манифесте от Верховного Тайного Совета» от 4 февраля 1730 г. говорится: «Понеже по Воле Всемогущего Бога, Всепре-светлейший Державный Великий Государь, Петр Второй Император и Самодержец Всероссийский, болезнуя оспою Генваря от 7 дня, от врямянного в вечное блаженство того же Генваря 18 числа, в первом часу по полуночи отыде».

Историки игнорируют свидетельство В. М. Рихтера. Мотивация действий князя Сергея Петровича не очень понятна в свете распространенных интерпретаций этих событий. Однако роль других князей Долгоруких в этих событиях также была длительное время неизвестной. Князья Сергей и Иван Григорьевичи и Василий Лукич Долгорукие сочинили подложное духовное завещание Петра II, но были случайно разоблачены только в 1738 г. Иваном Алексеевичем Долгоруким (сын Алексея Григорьевича; 1708–1739) во время пыток, осуществлявшихся по отношению к нему при дознании по другому делу. Видимо, участникам заговора, в котором участвовал Сергей Петрович, удалось сохранить его в тайне. О нем самом, по историческим источникам, удается собрать очень немногое. Сергей Петрович принадлежал к иной ветви Долгоруких, чем Алексей Григорьевич, и был женат на княгине Ирине Петровне Голицыной (1700–1751). Ее родственник, Дмитрий Михайлович Голицын (1667–1737), сыграл основную роль в приглашении герцогини курляндской Анны на российский престол на «ограничительных условиях». Сергей Петрович сделал успешную карьеру при императрице Анне Иоанновне и умер своей смертью в своей постели. А вот Дмитрий Михайлович умер в Петропавловской крепости, куда его заключили по надуманному предлогу, «лишив всех имений». В России же после смерти Петра II династия Романовых по мужской линии оборвалась, и, по сути, произошел государственный переворот, приведший к власти Брауншвейгскую династию в лице Эрнест-Иоанна Бирона (1690–1772). Так, изящным и, возможно, «чисто биологическим убийством» закончилась эпоха Петра Великого.

Биологические диверсии конца добактериологической эпохи.Твердая уверенность в прилипчивости контагия привела к тому, что, с целью заражения людей, злоумышленники активно стали использовать одежду больных опасными инфекционными болезнями либо людей, бывших с ним в контакте. Образовавшаяся в XVII в. неиммунная к натуральной оспе прослойка среди населения способствовала результативности таких преступлений, проводимых посредством вещей, находившихся в пользовании оспенных больных. В июне 1763 г. сэр Джефри Амкерой послал полковнику Генри Буквиту, командующему войсками в Пенсильвании, письменное предложение об «изобретении способа распространения оспы среди недружественных индейских племен», угрожавших Форту Питту. В своем ответе от первого июля Буквит сообщил, что он предпринял попытку заразить одеяла, которые могли попасть в руки индейцев. Из этого ответа можно понять, что Буквит уже знал о том, что произошло. Капитан Симеон уведомил Буквита о вспышке натуральной оспы в Форте Питте в начале июня. Далее он записал в своем дневнике от 24 июня, что два одеяла и платок из госпиталя оспенных больных были подброшены индейцам. На следующую весну оспа широко распространилась среди индейцев, и были случаи смерти в племенах минго, делавер и шони.

Однако распространить другие опасные инфекции с помощью одежды больных не удавалось по непонятным для современников причинам. Селон А. Пруст сообщил, что тунисские племена, захватившие равнинную часть Туниса, были поражены в 1785 г. чумой. Они сделали несколько безнадежных попыток заразить этой болезнью христиан в Ла Калле, забрасывая туда через стену одежду умерших от чумы. В 1863 г. в Вашингтоне контрразведкой северян был задержан доктор Блекберн (Euke Blackburn), врач конфедератов и в будущем губернатор штата Кентукки. Он попытался вызвать вспышки натуральной оспы и желтой лихорадки в войсках северян, продавая военнослужащим одежду людей, больных этими болезнями. Был доказан, по крайней мере, один случай гибели офицера северян от натуральной оспы, носившего одежду, купленную у Блекберна. Вызвать же таким способом вспышку желтой лихорадки доктору не удалось.