Стивен Гринблатт - Ренессанс. У истоков современности

В этой сцене, которую У.Б. Йитс назвал «самым ярким изображением полового акта, когда-либо ему встречавшимся» [233], Лукреций вовсе не призывает к более пристойным и сдержанным сексуальным отношениям. Он акцентирует внимание на ненасытности сексуального вожделения, которое сохраняется даже при удовлетворении желания [234]. В ненасытности сексуальной жажды Лукреций усмотрел одну из лукавых стратегий Венеры: по этой причине после небольших перерывов половой акт неоднократно повторяется. Лукреций признает, что повторяющиеся любовные утехи приносят удовольствие. Но он обеспокоен эмоциональными страданиями, которыми они сопровождаются, импульсами агрессии и прежде всего тем, что даже в момент наивысшего экстаза остается ощущение неудовлетворенного желания. В 1685 году эту концепцию секса по Лукрецию английскому читателю представил поэт Джон Драйден (отрывок из поэмы приводится в переводе с оригинального латинского текста Ф.А. Петровского. — Примеч. пер. ):

• Понимание природы вещей побуждает к познанию.Идеи Лукреция (Вселенная состоит из атомов и пустоты, и ничего более; мироздание сотворено не для нас и не неким провидцем-создателем; мы не имеем никакого права считать себя центром мироздания; в эмоциональном и физиологическом отношении другие существа такие же, как мы; наши души так же материальны и смертны, как тела) не должны приводить нас в отчаяние. Напротив, ясное представление о том, как все устроено, открывает путь к счастью. Малозначительность человека (то, что не из-за него и не ради него возникло все существующее) — вовсе не повод для беспокойства.

Человек может жить счастливо, но не из-за того, что он ощущает себя центром Вселенной, поклоняется богам или приносит себя в жертву ради добродетелей, которые должны продлить его бренное существование. Главные преграды счастью создают неосуществимые желания и боязнь смерти. Однако эти препятствия легко преодолеть с помощью разума.

Разумное суждение доступно не только экспертам, а любому человеку. Надо лишь отказаться от ложных представлений, навязываемых жрецами и другими фантазерами, и трезво и спокойно попытаться осознать действительную природу вещей. Все предположения — научные, нравственные, все попытки организовать достойную жизнь — должны основываться на признании ключевой роли невидимых «семян вещей», строения мира из атомов, пустоты и ничего более.

На первый взгляд при таком понимании мироустройства создается ощущение непроглядной холодной пустоты и Вселенная лишается своей магической притягательности. Но избавление от вредных заблуждений еще не означает разочарования. Философию, как говорили в древности, породило удивление. Недоумение и изумление пробудили в человеке интерес к познанию, а знание в итоге погубило наши способности удивляться чему-либо. Лукреций предлагает удивляться, познавая природу вещей.

Поэма «О природе вещей» — редчайшее свершение человеческого интеллектуального дарования: оно талантливо исполнено и как философское, и как поэтическое произведение. Составляя перечень основных положений философско-этической системы Лукреция, я неизбежно обошел вниманием сильнодействующий магнетизм его поэзии, который он сам преуменьшил, сравнив свои стихи с медом, которым обмазывают края чаши со снадобьем, чтобы больному было легче его выпить {41} . Преуменьшение значения поэтической стороны произведения меня не удивляет. Его философский ментор Эпикур не любил велеречивость, полагая, что истину надо выражать простой и ясной прозой.

Однако Лукреций не случайно использовал поэтическую форму реализации своего миссионерского проекта и разоблачения мифотворчества. Почему сказители небылиц завладели монополией на средства, изобретенные человеком для выражения сладости и красоты мироздания? Без этих средств мир, в котором мы живем, будет казаться неуютным и неприветливым, и человек, желая обеспечить себе безмятежное существование, будет верить в фантазии, даже если они и губительны для него. С помощью поэзии действительную природу вещей — бесчисленные неразрушимые частицы, сталкивающиеся друг с другом, сцепляющиеся, оживающие, разбегающиеся, умирающие, воспроизводящиеся, создающие удивительный, постоянно изменяющийся мир — можно описать в красочных художественных образах и метафорах.

Человеческие существа, считал Лукреций, не должны верить в зловредные легенды о том, что их души в реальном мире пребывают лишь временно и им предстоит отправиться куда-то еще. Эта вера породит в них деструктивное отношение к окружающей среде, в которой им отведен один-единственный жизненный срок. Их жизнь, как и существование других форм материи во Вселенной, условна и ранима: все существующее в мире, в том числе и сама Земля, рано или поздно распадется и возвратится в первозданное состояние элементарных частиц — атомов, из которых возникнут новые формы в бесконечном движении вечной материи. Однако пока мы живы, нам следует наслаждаться жизнью, поскольку мы являемся частью грандиозного процесса непрестанного сотворения мира, которому Лукреций придал определенный эротизм.

Отчасти по этой причине большой мастер метафор вопреки своему убеждению в том, что боги глухи к треволнениям человека, начинает поэму лирическим гимном Венере. Возможно, лучший перевод этих пылких строк Лукреция на английский язык опять же сделан Джоном Драйденом (ниже следует отрывок из поэмы в переводе Ф.А. Петровского. — Примеч. пер. ):