Александр Шталь - Малые войны 1920-1930-х годов

Резкое ухудшение обстановки заставило французов провести также ряд организационных мероприятий, облегчающих руководство операциями и наблюдение за поддержанием порядка в тылу.

Руководство действиями трех вышеупомянутых групп, к которым с начала июня присоединилась четвертая — в районе Уэссана, было объединено в руках специального командования. На эту роль был выдвинут генерал Доган, бывший во время империалистической войны командиром марокканской дивизии и начальником штаба 10-й армии. За собой маршал Лиотэ оставил лишь общее руководство и наблюдение, сосредоточив свое внимание на вопросах тыла. Но скоро и этого оказалось недостаточно.

В конце июня риффанцы вновь усиливают свой натиск, сосредоточивая свое главное внимание по-прежнему на районе Тазы. Одновременно ими производится сильный удар на противоположном фланге французского расположения — в районе Уэссана. Атаки в районе Бибана и Тауната (фесское направление) — в центре французского расположения — продолжаются с прежней силой.

В результате положение французов, считавшееся ими к концу июня совершенно устойчивым, вновь сильно колеблется. Бои идут непосредственно под городами Тазой и Уэссаном. Гражданское население из них эвакуируется. Железнодорожная магистраль Фес — Уджда оказывается под прямой угрозой перерыва. Брожение охватывает все большее и большее количество племен территории Французского Марокко. Тревога французского командования и самого правительства усиливается. Отчет официальной парламентской комиссии, обследовавшей положение на марокканском фронте и вернувшейся оттуда в Париж в начале июля, дает следующую картину развития повстанческого движения бывших «дружественных» или просто нейтральных племен:

«18 апреля первые племена, поднявшие восстание, были бенизеруал, бени-уриагель откуда родом сам Абд алъ-Керим), джайя, меграуа. В мае восстали: сешаджа, мтиуа, местарау гезауа. В июне поднялись уже в тылу французских войск следующие племена: слесс, гайана, омесгильда, хеджаца. В июле восстали племена тсуль, бранес, фиштала, гиерага — перед воротами самого города Феса. Идет брожение в глубоком тылу, в Среднем Атласе».

Наглядным доказательством опасности положения является решение французов о создании настоящего, вполне организованного в масштабе большой войны фронтового управления. Район операций вдоль всей пограничной линии, начиная от Атлантического океана и до Средиземного моря, выделяется в специальную военную зону, целиком подчиненную военному командованию. Неограниченная власть фронта распространяется и далеко в глубь страны, кончаясь в непосредственной близости от Мекнеса и Рабата. Назначается новый командующий фронтом генерал Нолэн.

Вслед за этим намечается и другое решение — об отделении военных функций от гражданских, прежде объединявшихся в лице маршала Лиотэ. Согласно новому решению за ним должна быть сохранена лишь должность генерального комиссара и французского резидента в Марокко. Командные же функции переданы маршалу Петену (бывший главнокомандующий армиями французского фронта), который, таким образом, должен стать верховным главнокомандующим для всего Марокко. Ходят слухи вообще об отозвании Лиотэ из Марокко. В конечном счете после длительных колебании это решение не было приведено в исполнение. Реорганизация французского командования в Марокко ограничилась созданием «северного фронта» во главе с генералом Нолэном и оставлением за маршалом Лиотэ функции верховного главнокомандования над всеми морскими и сухопутными силами Марокко. Роль маршала Петена, официально посылаемого как «советника по военным делам», равно и положение Лиотэ, выходят довольно неопределенными и двусмысленными.

Нужно было иметь какие-то очень серьезные основания для того, чтобы принимать решение об отстранении маршала Лиотэ, человека, в течение 12 лет непрерывно и успешно руководившего всей французской политикой в Марокко. По единодушному признанию всех — и друзей и врагов — Лиотэ был наиболее яркой фигурой из числа всех французских «проконсулов». Смещение его и начало, таким образом, в Марокко управленческой «чехарды» служат очень плохим предзнаменованием для судеб французской власти в Марокко.

Одновременно с этими решениями продолжается усиленным темпом отправка на фронт подкреплений. Во французской прессе появились слухи о предстоящем призыве двух возрастов запаса. Хотя официальное сообщение правительства их и опровергло, но вряд ли французам обойтись без этой меры. Резервы постоянной армии ограничены. Только некоторые части в своем кадровом составе имеют достаточное количество бойцов. Большинство же состоит из кадра, не могущего быть использованным в своем настоящем виде как боевая сила. Гарнизоны Алжира, Туниса и даже Мадагаскара уже израсходованы. Затронута и «армия прикрытия», стоящая на восточной границе Франции. Остается рейнская оккупационная армия.

Нет сомнения, что принятое на днях французским правительством решение об эвакуации Рура стоит не в малой связи с событиями в Марокко. У французов не хватает действующих резервов. Их они могут взять только из рейнской армии. Вот чем можно объяснить их уступчивость в вопросе о Руре. Это тоже не очень хорошее предзнаменование для французского империализма. Вслед за Руром может наступить очередь и Рейнской области. Война в Марокко грозит сильно ослабить французскую «вахту на Рейне».

Итак, результаты четырехмесячных операций пока решительно неблагоприятны французам. Они не только не смогли нанести решающего удара противнику, но даже не смогли восстановить занятой ими линии обороны. По сообщению «Frankfurter Zeitung», базирующейся на данных из Мадрида, положение французов к концу июля оставалось крайне напряженным. Марокканцами к этому времени было взято, большей частью приступом, около 60 укрепленных пунктов и создана была серьезная угроза другим французским позициям. Политически положение французов в Марокко уже жестоко скомпрометировано. Страх, внушавшийся прежними успехами их оружия, рассеивается, о чем свидетельствует массовый переход племен на сторону риффанцев. Несмотря на непрерывный поток подкреплений, доведших общую численность марокканской армии до 150 000 человек, французы и теперь вряд ли способны на какое-нибудь серьезное наступление. Свободных для маневров сил у них по-прежнему немного, и фактически все их операции до сих пор сводятся к тому же, что погубило испанскую армию и что сурово осуждалось самими французами, а именно к распылению сил по отдельным укрепленным пунктам, пассивному отсиживанию за их оградой и к действиям по снабжению их продовольствием и боеприпасами. Инициатива целиком и полностью остается за противником.