Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Преемник Тетрика Проб (с 276 г.), тоже способный солдат, не только снова изгнал германцев — источники сообщают, что он отнял у них 70 городов, — но и сам перешел в наступление, переправился через Рейн и оттеснил германцев за Неккар. Однако он не восстановил прежней линии укреплений 54 55 , но удовольствовался тем, что на важнейших позициях на Рейне соорудил и занял гарнизонами предмостные укрепления на противоположном берегу; таким образом здесь было восстановлено примерно то положение, которое существовало до Веспасиана. Одновременно полководцы Проба разбили в северной провинции франков. Побежденные германцы были отправлены в качестве принудительных поселенцев в Галлию и особенно в Британию.

Рейнская граница была восстановлена и передана позднейшей империи. Правда, как владычество Рима на правом берегу Рейна, так и мир на левом навсегда отошли в область воспоминаний. Алеманны угрожали Базелю и Страсбургу, франки — Кёльну. Другие племена также напоминают о своем существовании. Впервые при императоре Пробе бургунды, некогда жившие по ту сторону Эльбы, продвигаются на запад до Верхнего Майна и начинают угрожать Галлии; несколько лет спустя саксы начинают предпринимать совместно с франками морские набеги на северный берег Галлии и на римскую Британию. Однако в правление энергичных и способных императоров из дома Диоклетиана и Константина и при их ближайших преемниках римляне сдерживали этот грозный поток народов в известных границах.

В задачи автора, пишущего историю римлян, не входит изображение национального развития германцев; он рассматривает их только как враждебную или даже разрушительную силу. В римской Германии не произошло слияния обеих национальностей, которое породило бы своеобразную смешанную культуру, как это было в романизованной стране кельтов; быть может, такая культура и возникла, но она совпадает в нашем представлении с культурой галло-римской, тем более что в германских областях на левом берегу Рейна, долгое время остававшихся во владении римлян, укоренился кельтский элемент, а области правого берега, большей частью лишившиеся своего исконного населения, получили новых поселенцев преимущественно из Галлии. Германцы не имели общенациональных центров, которых так много было у кельтов. Отчасти по этой причине, отчасти вследствие внешних обстоятельств римский элемент, как было уже указано выше, мог развиться на германском востоке легче и полнее, нежели в кельтских землях. Существенное влияние оказали в этом отношении лагеря рейнской армии, находившиеся в римской Германии. При более крупных лагерях постепенно возникли поселки городского типа, основанные частью пристроившимися к армии купцами, частью же, и главным образом, ветеранами, которые и после увольнения продолжали жить на своих привычных квартирах; поселки эти представляли собой обособленные от войсковых квартир города, состоящие из торговых лавок (сапаЬае); повсюду, и в частности в Германии, при лагерях легионов и особенно при главных квартирах из этих поселков со временем выросли настоящие города.

Первое место среди них занимает римский город в области убиев, первоначально представлявший собой второй по размерам лагерь нижнерейнской армии, а с 50 г. ставший римской колонией, сыгравшей выдающуюся роль в развитии римской цивилизации в рейнской области. Здесь город, возникший из лагеря, уступил место римской колонии. Впоследствии поселения, принадлежавшие обоим большим нижнерейнским лагерям — Ульпия Новиомаг в стране батавов и Ульпия Траяна у Ветеры, а в III в. военная столица Верхней Германии Могон-тиак, — получили от Траяна городское право, причем войска из них выведены не были. Конечно, эти города всегда занимали второстепенное положение по сравнению с не зависящими от них центрами военного управления.

Если мы бросим взгляд за пределы хронологических рамок нашего повествования, то вместо романизации германцев встретим до известной степени германизацию римлян. Последний период истории римского государства ознаменован его варваризацией, точнее — германизацией; начало же этого процесса восходит к далекому прошлому. Процесс германизации сначала захватывает римское крестьянство* где обнаруживается в явлении колоната, затем распространяется на армию в виде данной ей императором Севером организации, захватывает офицерства и чиновничество и находит свое завершение в смешанных римско-германских государствах вестготов в Испании и Галлии, вандалов в Африке и особенно в государстве Теодориха в Италии. Для понимания этой последней фазы, разумеется, необходимо иметь представление о государственном развитии как той, так и другой нации. В этом отношении исследователи германской истории находятся в весьма невыгодном положении. Государственные учреждения, в которые эти германцы проникли в качестве высших или низших чиновников, известны хорошо, гораздо лучше, нежели прагматическая история той же эпохи; но начальный период развития германцев окутан таким мраком, по сравнению е которым первые века Рима и Эллады кажутся совершенно ясными. В то время как национальный религиозный культ античного мира нам более или менее известен, сведений о германской языческой религии доисторической эпохи не сохранилось нигде, за исключением стран далекого севера. Что касается начатков государственного развития германцев, то мы узнаем о них отчасти из повествования Тацита, излишне красочного и впадающего в свойственный склоняющемуся к упадку древнему миру шаблон мысли, к тому же слишком часто упускающего самое главное, отчасти же о них приходится судить по возникшим на бывшей римской территории и пропитанным римскими элементами германоримским государственным образованиям. Поскольку ж в том и в другом случае не сохранилось германских терминов и нам приходится довольствоваться почти исключительно латинскими, естественно* неадекватными обозначениями, мы не можем составить себе по этому вопросу отчетливых основных представлений* которыми так богаты наши сведения о классической древности.

Через 97 лет после того, как римские войска вступили на большой остров, лежащий в северо-западном океане, покорили его и снова покинули, римское правительство решилось наконец повторить морской поход и оставить в Британии постоянные оккупационные войска. Правда, британская экспедиция Цезаря в отличие от его походов против германцев была не просто наступательной операцией с оборонительными целями. Всюду, куда могло проникнуть его оружие, он превратил отдельные племена в подданных империи и обложил их ежегодной данью в пользу империи, как это было сделано им в Галлии. Опорой римского владычества должно было стать самое могущественное племя, которое благодаря предоставленному ему привилегированному положению оказалось тесно связанным с Римом. Эта, более выгодная, нежели почетная., роль, которую на галльском материке играли эдуи и ремы, на кельтском острове выпала на долю племени триновантов (в Эссексе). Кровопролитная междоусобная борьба между князем Кассивеллавном и княжеским домом Камалодуна (Кольчестер) послужила непосредственным поводом для вторжения римлян; Цезарь высадился в Британии, чтобы восстановить'в правах дом Камалодуна, и эта цель была на какой-то срок осуществлена. Без сомнения, Цезарь прекрасно сознавал, что установленные им подати, равно как и римский патронат, на первых порах существовали только на словах: однако эти слова являлись программой, осуществление которой должно было привести к прочной оккупации острова римскими войсками.