Алексей Фомин - Война с продолжением

Средства, которыми две державы старались осуществить свои намерения, со временем изменялись. В первые месяцы после подписания Севрского договора Великобритания старалась добиться его исполнения с помощью угроз и попыток расколоть кемалистский лагерь. В это же время руководство Франции убеждалось в невыгодности для себя Севрского договора. События в Армении и в Греции дали французам возможность впервые поставить вопрос о его пересмотре, но Великобритания не была к этому готова. Однако после первой турецкой победы при Иненю англичане вынуждены были признать в кемалистах серьезную силу и согласиться на частичный пересмотр Севра, для чего была созвана конференция в Лондоне. Вследствие непримиримых позиций воюющих сторон она была обречена на провал, но Бриан сумел ее использовать для заключения сепаратного договора с кемалистами. В свою очередь, Ллойд Джордж фактически благословил греков на новое наступление. В это время отчетливо проявилась двойственность британской политики — Ллойд Джордж возлагал все надежды на Грецию, а Керзон старался не связывать себе руки поддержкой столь малого союзника.

После конференции обе державы заняли выжидательную позицию, наблюдая за схваткой в Анатолии. Сражение на Сакарье подтолкнуло Францию к заключению с кемалистами Анкарского договора взамен отвергнутого ими Лондонского, а для Великобритании оно означало провал политической линии Ллойд Джорджа. Восточную политику Великобритании взял на себя Керзон, который действовал по строгому плану: объявление нейтралитета по отношению к грекам и туркам, выработка компромиссных условий мира, навязывание этих условий воюющим сторонам и обеспечение, таким образом, основных интересов Великобритании. Керзон старался не демонстрировать сочувствия к грекам, но объективно он был заинтересован в их присутствии в Малой Азии. Позиция Франции, и в особенности Анкарский договор, стала серьезной помехой для этого плана. Франция негласно помогала Кемалю готовиться к решающему наступлению, всячески уклонялась от участия в выработке нового мирного плана, а когда он был готов, поспешила указать кемалистам на возможность дальнейших уступок. Разница в интересах двух союзников была столь очевидна, что многие наблюдатели тогда называли Грецию и Турцию «пешками» в большой игре двух держав [1044] См. напр.: Economist, Vol. 94, January 14, 1922. P. 570. . В сочетании с длительным затишьем на фронте это создало тупиковую ситуацию, которая продолжалась до решительной победы кемалистов в августе — сентябре 1922 года. Чанакский кризис не только стал концом политической карьеры Ллойд Джорджа, но и грозил стать концом Антанты.

В 1921–1922 годах, когда провал Севрского договора превратил турецкий вопрос в долгосрочный фактор, стала ясно проявляться его глубинная связь с другими международными проблемами. Эту связь хорошо понимали и в Лондоне, и в Париже, но везде старались использовать по-своему. Если англичане хотели посулами возрождения гарантийного пакта вернуть Францию в орбиту своей политики на Востоке (равно как и в Европе), то французы (помимо соблюдения своих денежных интересов) стремились обеспечить спокойный южный фланг своей системе «восточных союзов», а также избежать распыления своих военных и материальных сил, которые необходимы были для удержания превосходства над Германией. Иногда они могли намекать англичанам на возможность пересмотра Анкарского договора с целью включения Великобритании в систему «окружения» Германии под видом системы общеевропейской безопасности или гарантийного договора, но реально они не были готовы пересматривать ради этого основы своей восточной политики.

После того как смолкли пушки и была ликвидирована опасность прямого вооруженного конфликта между кемалистской Турцией и странами Антанты, решение турецкого вопроса было окончательно переведено в дипломатическую плоскость. На мирной конференции, которую решено было созвать в Лозанне, предстояло наконец найти решение тех проблем, которые вот уже четыре года препятствовали заключению мира с одной из побежденных стран. Приглашая в Лозанну турецкую делегацию, Керзон пробовал настоять на посылке единой делегации от Анкары и Константинополя [1045] DBFP, Ser. 1, Vol. 18. № 146. Curzon to Rumbold. 2/11/1922. Р. 219–220. . Очевидно, он надеялся «разбавить» турецкую делегацию представителями султанского правительства, еще влачившего жалкое существование, чтобы иметь больше возможностей для маневра. Но 1 ноября Великое национальное собрание Турции отделило халифат от султаната и упразднило султанат. Султан Мехмед VI был низложен. Новым халифом собрание избрало престолонаследника Абдулмедждида. Константинопольское правительство во главе с Тевфик-пашой ушло в отставку, а последний султан покинул Константинополь на борту английского корабля [1046] Кемаль Мустафа. Указ. соч. Т. 4. С. 97–99, 102–106, 313–314 (примечания). . Затем в Константинополь прибыл кемалистский губернатор Рефет-паша. Точного наименования государственному устройству Турции дано не было, но по сути оно приняло республиканский характер. Вскоре была сформирована турецкая делегация во главе с новым министром иностранных дел Исмет- пашой.

Британскую делегацию Керзон решил возглавить лично. Перед началом работы конференции главную свою задачу он видел в том, чтобы обеспечить «единый фронт» союзников перед лицом турецких требований [1047] Nicolson Н. Curzon: the Last Fase. A Study in Post-War Diplomacy. L., 1937. Р. 287. , иными словами — добиться фактического контроля над поведением Франции и Италии. Позиция Италии была некоторое время довольно неопределенной ввиду политического кризиса. После знаменитого «похода на Рим» 30 октября итальянское правительство возглавил Б. Муссолини. Внешнеполитические лозунги фашистов звучали очень радикально. Так, например, Муссолини публично упрекал предыдущие правительства в слепом подчинении требованиям Англии и Франции и призывал изгнать «паразитов» из Средиземноморья (имелись в виду государства, не имевшие выхода к этому морю, прежде всего Англия) [1048] Renouvin P. Histoire des relations internationales. T. 7. P. 1957. P. 302. . Но дальнейшие события показали, что реальные намерения Муссолини сильно расходятся с его публичными декларациями, а международные позиции Италии при фашистах столь же слабы, как и при парламентских правительствах. Уже 3 ноября английский посол в Риме Грэм получил заверение Муссолини о готовности к сотрудничеству с союзниками и что он в отличие от своих предшественников не будет стремиться к заключению сепаратных соглашений с Анкарой [1049] DBFP, Ser. 1, Vol. 18. R. Graham to Curzon. 3/11/1922. № P. 220–221. . Можно сказать, что турецкий вопрос был первой международной проблемой, к которой новое правительство Муссолини должно было выработать свое отношение. В обмен на участие Италии в «едином фронте» союзников в Лозанне Муссолини требовал безусловного сохранения за Италией Додеканезских островов, юридическое положение которых оставалось неясным со времени окончания итало-турецкой войны 1911–1912 годов. В 1920 году, одновременно с подписанием Севрского договора, Италия обязалось передать их Греции. Поскольку Севрский договор так и не вступил в силу, Италия считала себя свободной и от договора с Грецией [1050] DDI, Ser. 7, Vol. 1. № 70. Mussolini a de Martino. 4/11/1922. .